Оли. Что?
Флора. Вот уж не думала, что тебе тут одиноко. Ничего, вдвоём тебе будет гораздо лучше!
Оли. Ну, не знаю… (Вздыхает.) Поживём — увидим!
Занавес.
Две недели спустя, пятница, вечер. Оли, Рене и Сильвия сидят за столом, стул Флоры свободен. Всё выглядит так же, как и раньше, но на этот раз комната безупречно часта. Нет пластиковых пакетов с мусором, нет грязной посуды на столе, и почта больше не валяется, где попало. Из кухни появляется Флора, она несет поднос со стаканами, кувшином и салфетками. Она ставит поднос на стол и расстилает салфетки, встряхивая их у каждой перед носом.
Флора. Вот охлажденная Сангрия для всех, и комнатной температуры для Рене.
Рене. Флора, большое спасибо!
Флора. Рене, а где же твоя подставочка?
Рене. Что?
Флора. Ну, подставочка… Кругленькая такая, под стакан кладется…
Рене. А я думала, это медали шоколадные. Жалко, я как раз собиралась съесть одну.
Флора. Девочки, я вас очень прошу, не забывайте про подставочки!
Сильвия. Мне, пожалуйста, со льдом. Вот моя подставочка.
Флора. Не хочу быть занудой, но вы же знаете, что бывает с полировкой, когда на неё ставишь прохладные стаканы.
Оли (язвительно). Полировка покрывается узорчиком из олимпийских колец.
Флора. Да, влага конденсируется, и полировка портится. (Выходит на кухню.)
Оли. Слушайте, а зачем нам играть? Я бы лучше прослушала лекцию на тему «Проблема пыли во второй мировой войне».
Флора (выходит из кухни, и, как заправский официант, лихо ставит тарелку с салатом на стол). Греческий салат для Рене.
Оли. Или, например, лекцию на тему — «Есть ли есть на Марсе?»
Флора. А это сэндвич для Сильвии.
Сильвия. Ой, а пахнет как! Что это?
Флора. Куриный паштет с помидорчиком, салатом и жареным беконом. Да, и плюс ещё щепотка укропа.
Сильвия (недоверчиво). И где ты его взяла?
Флора. Ну, как же? Сама сделала, на кухне.
Сильвия. Куриный паштет сделала и бекон поджарила? Только для меня?
Оли. Если не понравится, она тебе моментально сделает утку, запечённую в собственных яблоках.
Флора. Сильвия, о чём ты говоришь. Я люблю готовить, и для меня это — сущий пустяк.
Сильвия уже приготовилась откусить кусок, но Флора внезапно мешает ей, резко придвигая к ней тарелку.
Флора. Ешь, пожалуйста, над тарелкой — я только сегодня всё тщательно пропылесосила. Да, Оли, я забыла, а чего ты заказывала?
Оли. Если бы у меня были лишние деньги, я бы с большим удовольствием заказала тебя! Мы уже столько времени сидим, и никак не можем начать игру. Зато мы уже все знаем, как нужно правильно пылесосить телевизор, и каким шампанским разбавлять сангрию. У нас тут что, кружок домоводства?
Флора. А, вспомнила. Ты хотела Кампари с содовой. Не волнуйся, я мигом. (Направляется на кухню, но останавливается у стола.) А кто это выключил Респиратор Каченовского? (Указывает на белый ящик.)
Рене. Эта штука нам воздух распирает?
Флора. Ну да, у нас тут очень воздух спертый. (Включает и уходит.)
Оли. Интересно, мы когда-нибудь начнем, наконец? Рене, я тебе дам баксов двести за твой пистолет.
Рене. Я лучше тебе наручники одолжу, чтобы ты её к стулу пристегивала.
Оли. Нет, я совсем не могу дышать! Эта идиотская машинка сперла весь оставшийся воздух!
Сильвия. Я такого вкусного бутерброда не ела, наверное, с детства. (Вздыхает.) А в детстве не ела уж наверняка… Всё такое свежее, и горбушка поджаристая. Неужели она и хлеб сама печёт?
Оли. Ага, тесто она замешивает с вечера и засовывает в печку. А утром тесто встаёт, а тут и Флора с петухами за ним следом. Есть ещё вопросы?
Сильвия. Представляете, мы с мужем недавно гуляли по улице, и встретили Флориного Сида. Выглядел он ужасно — весь какой-то небритый, помятый. На рукаве у него был кетчуп, а на ботинке — горчица.
Оли. Странно — у меня обычно на рукаве оказывается горчица, а вот кетчуп всегда капает вниз.
Рене. Да, это уж точно. Пусть в грязи и без еды, но когда Оли хозяйничала, было лучше.