Тепляшин. Как же он так уехал?
Ковалев. Некогда. Уборка начинается.
Тепляшин. Он ни о чем с тобой не говорил?
Ковалев. А чем же другим мы занимались?
Тепляшин. И мне с тобой надо поговорить.
Ковалев. Не все сразу. Не все сразу, Сережа.
Тепляшин. Совершенно безотлагательное дело.
Ковалев. Успеем. (Уходит.)
В комнату входит Корниенко. Увидев Тепляшина, подбегает к нему,
Корниенко. Сергей Васильевич!
Тепляшин. Ничего не знаю. Ничего не знаю. Родичев уехал.
Корниенко. Что за люди, что за люди? (Плачет, опуская голову на грудь Тепляшину.)
Тепляшин. Валя, Валя... (Гладит ей голову.)
Входит Барбарисов.
Барбарисов. Ну что?
Тепляшин. Родичев уехал.
Входит Шабанов.
Шабанов. Я готов. А вы?
Барбарисов (махнув рукой) . Мы давно готовы.
Шабанов (в дверь) . Наталка, Даша. Что ж вы все?
Входит Наталка. Шабанов вместе с ней натягивает экран, устанавливает волшебный фонарь.
Корниенко. Начинай, Борис. Разве тебе мало нас?
Шабанов. Павел нужен... (В дверь.) Павел!
Ковалева (входя) . Боря, без него.
Ковалев (входя) . Без меня нельзя. Ковалев на месте.
Шабанов. Правильно. Ты здесь главный. (Уходя.) Наталка, шторы! Шторы затяни.
Барбарисов. Кажется, сеанс серьезный предполагается. (Наталке.) Упрямый у вас муженек!
Наталка. Что втемяшится — ломом не выбьешь!
Шабанов (входя) . Забыла, как из тебя вышибали?
Наталка. А, Боря, что вспоминать?
Шабанов. Эх, женщины! Сестры милосердия! Гаси свет.
Наталка гасит свет. Пучок света освещает экран.
Внимание!
На экране возникает лицо юноши в красноармейской пилотке. Лицо суровое. Глаза серьезные, чуть печальные. Губы сжаты.
Пропавший без вести сын Федора Федоровича Голль. Он, Наталка?
Наталка. Какой же он, когда хлопец в пилотке?
Шабанов. Ты не на пилотку смотри. В глаза смотри. В глаза смотри. Ну? Наталка, что молчишь?
Наталка. Не торопи, Боря.
Шабанов. Эх ты! Тогда другого смотри.
На экране появляется портрет, очень похожий на предыдущий. Но форма уже другая, немецкая. Глаза как будто те же, но с жестокой усмешкой. Губы чуть оттопырены. Как будто то же лицо, и вместе с тем другое.
Узнаешь, Наталка?
Наталка (тихо) . Узнаю... Фридрих...
Шабанов Фридрих Голлер... Смотри в глаза ему, Наталка. Вот он, вырос на наших хлебах. (Ко всем.) Похожи? Молчание.
Что ж вы молчите? Наталка, что молчишь? Что ж ты молчишь?
В комнату неслышно входят Ирина, Максим, Голль и Кирилл.
Помнишь ты его глаза? Помнишь кулак со свинчаткой? Он же это? Он!
Наталка. Он... Фридрих!
Голль (прерывающимся голосом) . Не он! Не он!
Ирина (Ковалеву) . Вот мы и пришли. Пришли все. Слышишь, отец, мы пришли все! И Кирилл!
Ковалев. Очень хорошо. Вы пришли вовремя.
Ковалева. Ирина, ты хотя бы позвонила. (Зажигает свет. Смущенно.) Федор Федорович! Так неожиданно...
Голль. Павел Степанович, я с Кириллом... (Глядя на экран.) Но дело не в том! Дело в Феде. Это не Федя! Кирилл, скажи!
Кирилл. Я не помню Федю.
Голль. Как ты не помнишь?
Кирилл. Я не помню его лица!
Голль. Как же так! Как же так! Не помнить своего брата!
Ирина (Кириллу) . Ты не помнишь своего старшего брата? Не помнишь брата?!
Кирилл. Я же сказал, я... забыл его лицо.
Ирина. Это ужасно, Кирилл! Ужасно! Брата?! Как же ты живешь так?
Кирилл. Я не помню его в красноармейской форме.
Ковалева. Ирина, возьми себя в руки! Это стыдно, в конце концов! Борис, достаточно!
Голль (метнулся к экрану) . Нет! Мне недостаточно! Я хочу видеть. Хочу сравнить. Мне или жить, или... или...
Ковалева. Федор Федорович, разве можно так? Что же вы так волнуетесь?
Голль. А как же не волноваться отцу? Как же я могу быть спокойным?!
Ковалева. Да-да, спокойными быть нам нельзя! Мы должны всегда знать правду!