Мы со Стафани обмениваемся взглядами, прежде чем она произносит:
– И последний, но не по важности: третий дядя – наш тамада.
– О, замечательно.
Опять же, мне даже не приходится имитировать восхищение, ведь я искренне удивлена. Тамада на китайско-индонезийских свадьбах – это человек, выполняющий самую сложную работу. По сути, он является голосом свадебного организатора: собирает вместе тысячи гостей и распределяет их в подходящие группы для фотографий, развлекает толпу всякий раз, когда становится скучно, и первым встречает гостей на входе.
Тамада должен быть громкоголосым, представительным, немного наглым, обаятельным и энергичным, и я не знаю, как кому-то удается сочетать в себе все эти качества.
– Вы можете называть меня просто Фрэнсис. Я еще слишком молод, чтобы называться дядей, – говорит он.
– Нет! – громко выпаливает старшая тетя, что мы аж все подпрыгиваем. – Нельзя называть человека старше тебя просто по имени.
Я беспомощно смотрю на третьего дядю Стафани:
– Как насчет ко Фрэнсис? – «Коко» в переводе с индонезийского означает «старший брат».
– Так вполне сойдет. Вы двое должны рассказать мне, как познакомились и все такое. Держу пари, у вас яркая история, услышав которую, я смогу составить лучшую речь на свете.
Ха. Наша история любви, конечно, яркая, только жаль, что это связано не с какими-то милыми моментами, как, например, спасение детенышей выдр, а скорее с тем, что мы вместе погрязли в деле с реальным убийством.
Чем дольше длится наша встреча, тем больше я понимаю, что мне правда очень нравится Стафани и ее семья. Как они могут не понравиться? Они явно такие же чокнутые, как и мы. Как я и ожидала, ее фотографии замечательные: со слегка завышенной экспозицией, прямо как у меня. Все великолепие свадеб она передает при помощи мягких, пастельных тонов.
– Какая у тебя камера? – Я не могу перестать восхищаться ее галереей. Судя по тонам фото, она использует пленочный фотоаппарат. Я всегда хотела попробовать снимать на пленку, но у меня никогда не хватало смелости.
– Такая же, как у тебя, 5D Mark III.
– Правда? Вау. У меня никогда не получались такие пастельные тона на фото. Я сначала подумала, что у тебя 1D.
На мгновение воцаряется тишина, а затем Стафани хихикает:
– Так мило с твоей стороны. Нет, эти фото сделаны не на 1D.
– Что ж, я под впечатлением. Научишь меня потом, как сделать на 5D такую однородную картинку.
– Угу, конечно! – Она берет свиное ребрышко и кладет его мне на тарелку.
Если я не буду в ответ подкладывать ей еду или, скорее, «наносить ответный удар едой» – у нас ведь соревнования, кто лучше воспитан, – ма потом вставит мне по самые не хочу за то, что грубо себя вела.
– Перестань это делать. Ты выставляешь меня в плохом свете. – Я откладываю планшет и кладу ей на тарелку Хар Гоу.
Стафани усмехается.
– Как еще я могу показать всем, что моя ама хорошо меня воспитала? Кроме того, я действительно просто хотела съесть еще чего-нибудь, а если положу еду только себе, ама скажет, что я опозорила семью.
Я смеюсь, потому что все, о чем она говорит, очень мне знакомо, и я понимаю ее как никто.
– Ладно, ты будешь говорить мне, какие блюда хочешь, а я буду говорить тебе, какие хочу я.
– Договорились.
Пока наши семьи болтают друг с другом, мы со Стафани накладываем друг другу на тарелки всевозможные закуски. К концу встречи я понимаю, что, несмотря на прошлые ошибки и недопонимания, в первый раз мама и тети действительно сделали что-то правильно и выбрали идеальных организаторов для моей свадьбы.
3
– Господи, четвертая тетя, что у тебя здесь? – ворчу я, таща огромный чемодан.
– Труп. Ха-ха, шучу, – добавляет она, но шутку я не оцениваю. Тетя хватает свою ручную кладь – коричневый чемоданчик, весь покрытый инициалами LV.
– Ай, Мэдди, будь осторожна с ним, пожалуйста. Это Louis Vuitton!
Я бросаю на нее взгляд. Семейный бизнес приносил немалый доход в течение последнего года, и чисто технически они могут позволить себе любую вещь от Louis Vuitton, но я слишком хорошо знаю свою семью. Они точно не стали бы тратить десятки тысяч долларов на настоящие люксовые вещи.
– Это оригинальный Louis Vuitton, четвертая тетя?
Она долго не отвечает.
– Это копия класса люкс, ничем не хуже оригинала! Он обошелся мне в две тысячи долларов, ясно? Ты можешь поехать с ним в Париж, но даже сами французы не поймут, что это подделка.
В Индонезии подделки подразделяются на разные классы качества. Большинство вещей класса люкс привезены из Южной Кореи, изготовлены из натуральной кожи и сшиты настоящими кожевниками. Вещи премиум поставляются в основном из Китая, а эконом производится в Юго-Восточной Азии: Индонезии, Бангалоре, Вьетнаме и так далее. Эконом обойдется вам максимум в несколько долларов, но при этом вы, скорее всего, столкнетесь с кожзамом и кривыми логотипами Prata и Bluberry. Люкс стоит примерно в четыре раза дешевле оригинала. Все равно дорого, но тем не менее уже более доступный ценник, плюс вещи такого класса практически невозможно отличить от оригинальных. У них даже есть сертификаты подлинности.