– Я уверяю тебя, они звучат совсем не так, как коренные британцы.
– Я знаю! Но они думают, что звучат, как коренные британцы. И при этом продолжают ругаться. Что, если они назовут твою маму паскудкой и скажут твоему отцу сходить на хер?
Нейтан еле сдерживает смех.
– Ну, слушай, это было бы забавно.
Я ударяю его по руке достаточно сильно, отчего он даже вздрагивает.
– Для тебя, может быть, и забавно. А я со стыда сгорю. Господи, это просто ужасно.
– Ну не так уж и ужасно. Ты из-за чего-то еще переживаешь?
Я делаю глубокий вдох.
– Я боюсь, что твои родители поймут, что члены моей семьи сумасшедшие, и убедят тебя отменить свадьбу.
Нейтан смеется.
– Мэдди, все будет хорошо. Мои родители знают, что могут быть некоторые недопонимания в разговоре из-за разницы языков. Но они любят тебя. Поэтому и твою семью полюбят так же сильно, как люблю ее я. Я обожаю твою маму и твоих тетушек, и ты это знаешь.
Я вздыхаю и опираюсь на его крепкое плечо.
– Знаю. Хотя никогда не могла понять, как ты можешь их любить. Ты же знаешь, что они безумные, да?
– Безумно классные. Поверь мне, они сразу понравятся моей семье.
Я закрываю глаза, пытаясь поверить его словам. Но почему-то всякий раз, когда пытаюсь представить встречу его знатной чопорной семьи с моей семейкой фриков, я вижу полную катастрофу, а не встречу. Уверена, в какой-то момент Нейтан поймет, что моя семья и я – это какое-то фрик-шоу, и решит сбежать, пока не стало слишком поздно. И тогда этот прекрасный сон превратится в кошмар, а я останусь одинокой, раздавленной грузом семейной вины и, что хуже всего, без Нейтана в моей жизни.
5
Несмотря на невероятно мягкие сиденья, я не могу уснуть весь полет, потому что мысль о том, что моя семья встретится с семьей Нейтана, нагоняет на меня дикую панику. Два раза, когда я уже почти засыпаю, кто-то из них снова начинает говорить со своим убогим акцентом что-то вроде: «Эх, сан мэй, вай, я не отказалась бы от чашечки хорошего чая, а ты?» После этих фраз я моментально чувствую пульсацию в висках. Господи, когда же до них дойдет, что они звучат просто нелепо. Я и подумать не могла, что когда-нибудь буду скучать по их обычной речи.
Пока все остальные спят, я пялюсь на Нейтана, как какая-то маньячка, и просто молюсь, чтобы он не разлюбил меня, даже если его родители все-таки не одобрят мою семью. Чем не пример самых здоровых, достойных и ни капли не жалких отношений.
– Я знаю, что ты пялишься на меня, – бормочет он все еще с закрытыми глазами.
– Ага, размечтался. – Быстро отворачиваюсь, достаю из кармана переднего сиденья меню и притворяюсь увлеченной чтением.
Он берет меня за руку и слегка улыбается.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Эй, помнишь, когда мы в прошлый раз так же летели вместе?
Как я могу такое забыть?
– Я заснула на твоем плече, а когда проснулась, у меня защемило шею.
На его лице появляется широкая улыбка.
– Ты была такой милой. Я не мог оторвать от тебя глаз.
– Вот дурак. Засыпай уже.
Я целую его в щеку и, пользуясь возможностью, вдыхаю его запах – такой приятный, родной и в некоторой мере успокаивающий, – а затем снова возвращаюсь к меню. Когда я поворачиваюсь к нему через пару минут, он уже крепко спит. Так же, как и все остальные в самолете. И только я продолжаю нервно грызть ногти и продумывать все варианты плохого развития событий.
Когда мы приземляемся в Хитроу, я чувствую себя совершенно разбитой. Все происходит как в тумане: выход из самолета, встреча со Стафани и ее семьей, прохождение таможни, длинная вереница поддельных чемоданов Vuitton, после чего мы, наконец, рассаживаемся в забронированные частные такси и отправляемся в Оксфорд. В машине меня совсем размаривает, и я засыпаю, положив голову на плечо Нейтана. Спустя полтора часа водитель объявляет:
– Мы на месте.
Я подскакиваю и, к своему ужасу, обнаруживаю, что у меня снова защемило шею.
– НЕ-Е-ЕТ! – Серьезно? Опять? Именно тогда, когда я снова встречаюсь с семьей Нейтана?
Выйдя из машины, моя семья собирается вокруг меня.
– Мэдди, дорогуша, что у тебя с шеей? Что случилось? – интересуется ма.
– Все в порядке, дорогуша? – спрашивает вторая тетя.
– Перестаньте говорить «дорогуша», – кряхчу я.
– Но эта фраза демонстрирует любовь и заботу, – говорит старшая тетя. – Тебя называют дорогушей, потому что ты дорога людям, они любят тебя. Британцы же очень любвеобильные.
– Я знаю, что значит эта фраза, просто меня… ауч.
– Айя, тебе нужен теплый компресс, – говорит ма, массируя мою шею. – Нейтан, тебе нужно будет массировать ей шею, у нее постоянно ее защемляет, совсем как у меня, представляешь? Каждый день нужно делать массаж, айя, да и не только массаж, тебе нужно во всем ухаживать за моей доченькой.