— Эх, — начала я, похлопав Ладу по шее, — вот приедем мы в столицу и придется расстаться. А жаль, я уже привыкла к тебе. Может я смогу уговорить Рандаргаста, чтобы он позволил нам не разлучаться? Знаешь, а ведь мы …
Договорить я не успела — справа на меня наскочило что-то огромное, вонючее, шерстистое и сбило с лошади. Я покатилась под уклон, Лада пронзительно завизжала. Тварь густо рыкнула, вцепилась в мою одежду зубами и стремительно потащила меня куда-то сквозь кусты. Ошеломленная внезапностью происшествия, я даже не пыталась сопротивляться, лишь прикрыла лицо руками от хлещущих трав и веток.
— Рандаргаст! — Заорала я во все легкие. — Дракон! Помогите!
Тут я с размаху налетела затылком на камень — в глазах вспыхнули искры и я отключилась.
В себя я пришла в приятном прохладном полумраке. Ужасно болит голова. Куда это мы пришли? Неужели Рандаргаст решил сделать привал? Я согласна на все — даже пообедать.
— Рандаргаст? — Позвала я в темноту, но оттуда вдруг сунулось мне прямо в лицо нечто волосатое, а потом мои щеки оказались вылизаны шершавым языком. — Эй! Ты чего?
— Ты пришла со мной поиграть? — Ответил мне незнакомый голосок, облизывание прекратилось. Нащупав стену, я подтянулась и села. Прямо на меня смотрело нечто странное: это был мальчик лет десяти-одиннадцати, с короткими жесткими волосами и совершенно впечатляющими бакенбардами, которые густо обрамляли его лицо. У него был довольно забавный нос — курносый, с массивным мясистым кончиком. Он пытливо изучал меня глазами медового оттенка.
— Однако, — пробормотала я и растерянно огляделась, — а где Рандаргаст? Это такой большой красивый мужик. Ты его видел?
Мальчик уверенно мотнул головой в жесте отрицания. Что же меня смущает в его виде, кроме этой нелепой растительности от висков до подбородка? В смутной полутьме пещеры я не могла разглядеть его целиком. Но это явно не человек.
— Хочешь поиграть со мной? — Он вдруг припал к земле будто огромный щенок и я невольно улыбнулась.
— Конечно, хочу. Только у меня очень болит голова, — я ощупала свою макушку и почувствовала влагу на пальцах. Похоже, умудрилась разбить. Ничего не понимаю. Как я здесь очутилась? Кто этот ребенок? — У тебя есть вода?
— Ты хочешь пить? — Скорее утверждая, чем спрашивая проговорил мальчик. — Есть ручей, но тогда нужно выйти отсюда, а отец запрещает мне покидать пещеру. Мне скучно здесь одному. Так ты поиграешь со мной?
— Грауэр, не нужно разговаривать с едой, — вход в пещеру затемнился, голос говорящего был низким, рычащим и весьма неприятным.
— Какая я тебе еда, гоблин волосатый? — Немедленно ощетинилась я. — Сам ты еда! Причем сомнительного качества, понял?
Массивный силуэт надвинулся на меня — я ощутила горячее дыхание на своем лице, медно-красные глаза блеснули в темноте.
— Ты наша еда! — Проворчало существо. — И мы тебя съедим, ясно?
— Папа! Давай не будем ее есть, она обещала поиграть со мной! — Немедленно заныл мальчик. Так, одно из двух: или я спятила, или меня похитил какой-то голодный хищник. Будем исходить из худшего — я спятила. А хищник идет бонусом к этому приятному состоянию.
Я развернулась в сторону неприятного папаши, оперлась руками о стену и со всей силы ударила его обеими ногами. Он как-то странно взвизгнул — будто испуганный пес.
— Слышь, только попробуй меня съесть, — пригрозила я, ощупывая пол в поисках камней и подтягивая найденные к себе поближе, — я вообще-то ведьма! Сейчас как колдану — и вы оба превратитесь в каких-нибудь козявок!
Существо засмеялось странным лающим смехом.
— Какая же ты ведьма, если даже оборотней узнать не смогла, — с пренебрежением произнес папашка и угрожающе двинулся в мою сторону, — хватит разговоров! Грауэр, готовься обедать.
Тут меня осенило.
— Это что же получается, — медленно произнесла я, пытаясь сдвинуться в сторону выхода, но проклятый оборотень предупреждал каждое мое движение, — выходит, ты растишь сына тут, в этой пещере?
— Ну и что тебе? — Недовольно пробурчал старший оборотень и клацнул зубами в опасной близости от меня. — Это мой сын, где хочу — там и ращу.
— Сразу видно, что папа — это вам не мама! — Завопила я, не думая о том, какую ахинею сейчас несу. — Здесь темно, сыро, грязно и ужасно негигиенично! Кошмар! Опеки на тебя нет! Да за такие условия тебя следует лишить родительских прав!
— Чего? — Он опешил, сел прямо на грязный пол и озадаченно склонил голову набок, отчего сходство с собакой усилилось еще больше.
— Того! Ты не достоин воспитывать ребенка! — Самозабвенно орала я, не забывая вооружаться камнями. — Да ты же его заморишь тут! Болезни! Жуткие! Знаешь, сколько микробов живет в грязи? И чем ты притом его кормишь? Сырой человечиной? Кошмар! Бедное дитя вынужденно давиться сырым мясом пополам с волосами, костями и ногтями! Да хуже тебя отца во всем мире не сыскать! И где его мать, я вас спрашиваю?