– Действительно.
– Ничего легче быть не может. Я беру ружье и даю вам другое; в ожидании завтрака мы настреляем рябчиков и на охоте потолкуем, согласны?
– Очень хотел бы, но, к несчастью, это невозможно, – с подавленным вздохом сказал незнакомец.
– Как невозможно? Почему же? Разве вы еще чувствуете утомление? В таком случае я, разумеется, настаивать не стану.
– Нет, – покачав головой, возразил незнакомец, – нет, дело вовсе не в этом.
– В чем же тогда?
– Я должен покинуть вас.
– Уже? Полноте! Вы, должно быть, шутите.
– Нет, любезный хозяин, к несчастью, не шучу. Я уже говорил вам, что принадлежу ко двору; мои обязанности требуют моего немедленного возвращения в Толедо к королю.
– Правда, я и забыл про это, не стану настаивать более, мой любезный гость. Войдем в дом, я велю подать вам чашку горячего молока и кусок хлеба, а там – с Богом, и в путь.
В ту минуту, когда они вошли, Христиана с сестрой, как бы угадав, зачем мужчины вернулись в дом, ставили на стол чашки с горячим молоком, от которых поднимался густой пар.
– Эти прелестные дети – две очаровательные волшебницы, – сказал, улыбаясь, незнакомец.
– Это просто добрые девушки, – резко заметил лесник.
И он прошел в другую комнату.
– Позвольте мне, сеньориты, – обратился тогда незнакомец к молодым девушкам, но более к Христиане, – поблагодарить вас еще раз за все внимание ко мне, пока я имел счастье находиться под вашим кровом; я ухожу.
– Уходите? – вскричала Христиана, но вдруг остановилась, покраснела и в смущении опустила голову.
– Увы! Это необходимо, – ответил он с чувством, – и, быть может, навсегда.
– Навсегда! – прошептала молодая девушка почти невольно.
– Но, – продолжал незнакомец, – я сохраню в сердце дорогую память о вашем… – и, тотчас спохватившись, договорил, – о жителях этого дома.
– Аминь! – заключил лесник, который в эту минуту показался в дверях.
Девушки убежали, точно испуганные голубки.
– Теперь пора и в путь, – сказал лесник, когда выпил чашку молока, приготовленную для него, и увидел, что незнакомец также кончил свою порцию.
Ньо Сантьяго взял ружье, и они вышли в сопровождении собак, прыгавших вокруг них.
У калитки сада стоял Педро, держа оседланную лошадь под уздцы.
– Садитесь на лошадь, любезный гость, – весело сказал лесник.
– Как?
– Да ведь вы в шести милях от Толедо! Такой ходок, как вы, пешком не доберется за целые сутки, а верхом вы будете на месте как раз к выходу короля, если его величество – да хранит его Господь! – имеет привычку вставать рано.
– Да, это правда.
– Ну, теперь еще нет и шести. В восемь вы будете в Толедо, не особенно спеша. Полноте, не стесняйтесь со мной, мой любезный гость, и примите мое предложение.
– Принимаю, но с условием.
– Каким?
– Что вы позволите мне самому привести к вам назад вашу лошадь.
– Я не вижу к тому никаких препятствий.
– Так решено, благодарю вас… Но где же донья Мария?
– Торопитесь с отъездом; она спит, вы увидите ее, когда вернетесь.
Они отправились вместе, потому что лесник непременно хотел проводить своего гостя до входа в долину, чтоб указать ему дорогу, и тот принял эту услугу с признательностью.
Если бы незнакомец оглянулся в минуту отъезда, быть может, он увидел бы приподнятую занавеску в окне второго этажа и очаровательную белокурую головку, немного бледную, но с мечтательной улыбкой на алых губках.
Это Христиана, невидимая и задумчивая, присутствовала при отъезде незнакомца.
Во время пути мужчины разговаривали между собой о посторонних вещах. Когда они достигли того места, где надлежало расстаться, лесник указал незнакомцу направление, которого тот должен был держаться; впрочем, в нем трудно было ошибиться, необходимо было только все время ехать под гору.
– Теперь прощайте, мой любезный гость. Доброго пути!
– Прощайте и еще раз благодарю.
– Полноте!
– Одно слово!
– Что такое?
– Я один из первых сановников при короле.
– Очень рад за вас, если это вам приятно.
– Если бы, несмотря на свое желание, я был вынужден долго оставаться в отсутствии и… ведь неизвестно, что может случиться, не так ли?
– Так, но что же из этого?
– На случай, если бы вам понадобилась моя поддержка в чем бы то ни было, обращайтесь прямо в королевский дворец, назовите себя и спросите дона Фелипе.
– Кто этот дон Фелипе?
– Я, – улыбаясь, ответил незнакомец.
– Гм! Вы, должно быть, очень известны, если достаточно назвать вас по имени при большом дворе, который кишмя кишит звонкими титулами.