Однако он не унывал и только удваивал усилия; он упорно не бросал своего спутника, теряя и вновь отыскивая дорогу по нескольку раз за минуту, среди этого страшного хаоса восстававшей против него разъяренной стихии.
За полчаса он продвинулся вперед всего на какую-нибудь сотню шагов.
Тут он с ясностью мыслей человека, принявшего непоколебимое решение, хладнокровно подсчитал, что если б он даже не разбился на дне пропасти, не был увлечен потоком или не выбился окончательно из сил – а холодный пот и теперь уже выступал у него на лбу от изнеможения, – ему понадобится ровно семь часов на то, чтобы добраться до дома таким образом, разве только к нему подоспеют на помощь.
– На Божью волю! – прошептал он. – Господь везде и во всем. Да будет то, что решил Он в своей премудрости. Но я не прекращу борьбы, пока есть силы, и буду отстаивать жизнь до последней минуты… но далеко ли до нее?
Он подавил вздох и удвоил усилия, и без того уже неимоверные. Прошло еще несколько минут.
Незнакомец неподвижной массой висел на плече лесника и не подавал никаких признаков жизни. Он или умер, или лишился чувств.
Вдруг невдалеке раздался бешеный лай.
Лесник остановился; он несколько раз глубоко вздохнул, перевел дух, и радостная улыбка озарила его мужественное лицо.
– Вот мои славные собаки! – воскликнул он. – Мы спасены!
Он собрал последние силы и крикнул зычным голосом, который перекрыл на мгновение рев и грохот бури:
– Эй, красавчики! Сюда, сюда!
Собаки ответили лаем еще более сильным и вскоре показались в сопровождении двух человек с факелами, которые следовали за ними на некотором расстоянии.
– Слава Господу, вот наконец и вы! – вскричали они почти с благоговейной радостью – так боготворили своего хозяина.
– А это кто? – удивился Педро.
– Человек, которого я спас… Он очень нуждается в помощи, друг мой.
– Сеньора так и думала, что случилось нечто в этом роде, – в сердцах заметил Хуанито.
– Сеньора! Неужели она вышла в такую страшную погоду? – с живостью вскричал Сантьяго.
– Нет, нет, сеньор, не извольте беспокоиться; но и стоило же нам труда удержать ее!
– Достойная, святая женщина! – прошептал лесник.
– Однако, сеньор, отсюда надо поскорее убираться подобру-поздорову.
– Да, да, поспешим; этот несчастный в самом жалком положении.
– Бренная наша жизнь! – пробормотал Хуанито, который отчасти был философом. – Ба-а! После нас хоть трава не расти! – заключил он.
Незнакомца тихонько опустили на землю. Лесник наклонился к нему и пощупал пульс – он был слаб, но ясно прощупывался. Очевидно, несчастный лишился чувств, но не умер.
Лесник весело поднял голову.
– Мы спасем его! – радостно вскричал он.
– Аминь! – отозвались слуги.
– Живее, надо устроить носилки.
– О, это не займет много времени!
– Особенно если тотчас примемся за дело.
Собаки лизали незнакомцу лицо и тихо, жалобно скулили.
Эти ласки привели его в чувство – он открыл глаза.
– Боже мой! – прошептал он. – Я думал, что умер.
– Но, по счастью, ошиблись, – весело ответил лесник.
– Ах! И вы тут, мой спаситель!
– Все тут.
– Вы не бросили меня?
– Бросить вас? Полноте, видно, что вы меня не знаете.
– Вы спасли меня во второй раз!
– И на этот раз окончательно, будьте спокойны.
– Как мне отплатить вам?
– Ничего не может быть легче, я уже говорил вам.
– Не говорите со мной таким тоном!
– Отчего же? Позвольте мне говорить с вами откровенно, чтобы положить конец всякому изъявлению благодарности с вашей стороны.
– Говорите.
– Вы воображаете, что я спас вас и затратил столько усилий исключительно только ради вас?
– Для чего же тогда?
– Полноте, вы с ума сошли, сеньор! Я вас не знаю, понятия не имею, кто вы, да и знать не хочу. Я сделал все единственно для себя, из чистейшего эгоизма, для своего удовольствия наконец. Моя страсть – оказывать услуги; это мания, если хотите, как и любая другая. У каждого свой конек; это – мой, вот и все тут.
– Какой вы странный человек!
– Да уж каков есть, не извольте гневаться.
– Вы, должно быть, жестоко страдали, если дошли до того, что холодно излагаете подобные мысли, против которых возмущается даже ваше собственное сердце.
– Кто знает! Быть может да, быть может нет… но теперь речь не о том. Как вы себя чувствуете?
– Лучше, гораздо лучше, я даже думаю, что в состоянии идти.
– Это заблуждение: вы еще слишком слабы, чтобы я согласился на это… Вот и носилки для вас готовы, мы тихонько переложим вас на них и с Богом отправимся в путь.