Босс открыл сейф и вынул оттуда кипу бумаг:
— Садитесь, не стойте. Сейчас посмотрим, что Татьяна Валерьевна оставила нам. Как раз и поможете мне разобраться, что куда.
Он подал мне первую бумагу, и наши пальцы нечаянно соприкоснулись. Будто искра пробежала между них, обожгла кожу, и я отдёрнула руку:
— Ай!
— Да вы электричеством бьёте, Ника! — усмехнулся Илья, потирая палец. — Статика? Надо носить натуральные волокна.
— Да уж, натуральные волокна нашего модного дома кусаются почище электричества, — пробормотала я, перебирая бумаги.
— Кстати, у кого мы закупаем ткани?
— Илья Владимирович, с этим вопросом вам лучше обратиться в отдел маркетинга, — удивилась я, глянув ему в глаза. Он улыбался, потом ответил медленно:
— Раз уж вы у меня в кабинете, грех упускать такую возможность.
Сердце забилось быстро-быстро, словно робко спрашивало — действительно ли боссу интереснее обсудить вопрос поставщиков со мной, чем с девочками-маркетологами, но я вовремя вспомнила Лизу, поправлявшую лифчик на выходе из его кабинета, и выдохнула, пытаясь успокоиться. Хорош, да, но бабник. «Ой-ой, а так непохоже!» А вот и похоже. Красивые мужчины никогда не бывают верными. А неверные — они на один раз, для удовлетворения физической потребности, но никак не для любви. И не достойны они, чтобы сердце взволнованно билось.
Отринув плотские мысли о боссе, я на раз-два разобрала бумаги, хранившиеся в его сейфе. Сложила в стопочку свои договора, в другую — документы для маркетологов и логистики, а потом заглянула в список:
— Ну вот, не хватает договора номер сто тридцать два эм дробь двадцать четыре и сто восемьдесят один эс дробь двадцать пять.
— У меня больше ничего нет, клянусь! — Илья поднял руки в шутку, словно защищаясь.
— Да я вам верю, — поспешила ответить я. Впрочем, разве ему не всё равно? — Большое спасибо, что согласились помочь.
— Это вы мне помогли, Ника, — с улыбкой ответил босс. — Нам надо как-нибудь посидеть подумать над ценообразованием.
— А что с ним не так?
— Вы сами сказали, что наша одежда кусается. Полагаю, именно ценами. Стоило бы подумать над линейкой для среднего класса. Вам не кажется?
— Кажется, — сдержанно ответила я, вставая. — Однако это уже не будет сто процентов Игнатова-бренд! Слишком дорогие материалы.
Илья тоже поднялся, сгибая стол, подал мне стопку документов, чуть замялся. Потом ответил:
— Если брендовые вещи шить не вручную и не в единственном экземпляре… С небольшими упрощениями… Ну, вы понимаете.
— Наш модный дом не занимается ширпотребом, Илья Владимирович. В этом и есть прелесть бренда: вещь уникальная, не для всех!
— Понимаю.
Мне показалось, что он пошёл на попятную слишком быстро, но заострять внимание на этом я не стала. В конце концов, кто из нас босс? Решит Илья строчить по пятьдесят костюмов «Русский Лотус» — его право. Игнатова передала ему дела… А я даже не дизайнер, чтобы радеть за свой модный дом. Я бухгалтер, моё дело — рубли считать.
Выйдя от босса, я на момент почувствовала укол разочарования. Вот что стоило посидеть ещё и поболтать о маркетинговой политике? Нет, изобразила из себя оскорблённую поборницу идей высокой моды… Ну, дура, что со мной поделаешь. Переучивать поздно, пороть жалко, как любила говорить мама.
Поэтому я высоко подняла голову, чтобы стать стройнее, и прошествовала королевской походкой к дизайнерам. Но не учла, что начался обед. Поэтому ателье было пустым. Почти пустым. В углу, положив руки на стол, уронив на них мелированную голову, сидел на стуле и рыдал Дёнчик.
— Господи, Дёнь, что случилось? — взволнованно спросила я, подходя. Дизайнер поднял голову и провыл жалобно:
— Они меня обоср… — проглотил слово и поправился протяжно: — раскритиковали-и-и!
— Кто «они» и за что?
— Мой жакетик, — всхлипнул Дёнчик, снова роняя голову на руки. Выдав несколько неразборчивых пассажей, пояснил, повернув ко мне зарёванное лицо: — Сказали, не пойдё-ё-ёт… А я старался для коллекции! Посмотри, Ника, он же такой миленький! Он же так в тему!
Он вскочил, подсунув мне розовое нечто в разводы. Я взяла жакетик и повертела. И правда, миленько. Даже не так: оригинальный женский пиджак с ручной росписью по шёлку под Мезень, если не ошибаюсь. Много розового и красного с чёрным. Широкий, короткий, с карманчиками…
— Слушай, это же прелесть, Дён! Честное слово! Я бы такой носила.
— Правда? — Дёнчик смотрел на меня счастливыми глазами собачки, которой дали кость с мяском. — Ты же не утешаешь меня сейчас?