— Ч-что... ты сказал? — не веря своим ушам, я таращусь на него.
Глава 60. Яна
Смаргиваю стоявшие слёзы, Кирилл "пьёт" их, поднеся губы к моему лицу. Кажется, я поняла. Это не слёзы. Я просто медленно таю, упиваясь счастьем, которого думала, не дождусь никогда.
— Давай распишемся и уедем из страны? Хотя бы на неделю, а там посмотрим, — в каждом его слове читается решительность. Он уверен в своих словах.
— Кирилл, сейчас ведь ночь. Новый год! — мой разум закручивается спиралью, язык плохо слушается, бабочки устроили беспредел у меня в животе. — И даже если я соглашусь, вряд ли ЗАГС будет работать на праздниках.
— Это не проблема. Зарегистрируем брак в Доминикане, — взяв мою правую руку, он потирает безымянный палец. Осознанно или нет, я не знаю. — Пожалуйста, поехали со мной. Я хочу уйти от всего этого дерьма вокруг. Я устал, — лицо искажается в страдальческой гримасе. — Мне надо отдохнуть. С тобой.
— А как же те слова ненависти в мою сторону? Как я могу куда-то отправиться с человеком, который ненавидит меня? Которому нравится причинять мне боль.
Кирилл напрягается. Отстраняется от меня. Поднеся ладонь к челюсти, он безотрывно смотрит в ветровое стекло, словно кружащие в воздухе снежные хлопья смогли подчинить его разум себе.
— Я же не просто свыкся с той мыслью, что ты беременна. Я, чёрт бы тебя побрал, успел привязаться к этому ребёнку! Не будучи знакомым с ним, полюбил его той любовью, о существовании которой даже и не догадывался! — жестокость снова вырывается из него на свободу. Сколько её в нём? — А теперь представь, что было со мной, когда ты призналась мне, что его не существует!? Ты лишила меня его! Ты лишила меня будущего! Всего, о чём я мог думать! Да я, блять, жил только ради этого, а ты взяла и смешала всё это с грязью!
Мне больно. Невыносимо, как если бы с меня заживо содрали кожу и бросили бы на мороз медленно умирать. Мы причиняем друг другу только страдания. Осознанно. Способна ли любовь жить в условиях постоянной боли? Мы токсичны друг для друга. Но я готова захлебнуться ядом своей любви, утонуть в нём, лишь бы чувствовать его. Мне не так страшна боль, как страшно больше никогда не увидеть этих глаз, отливающих золотом и смотрящих на меня самозабвенно.
— Прости, мне тоже было обидно, когда сначала ты дал мне надежду, а потом так просто растоптал её. Но я смирилась с этим, правда! Затем узнала об этом чёртовом споре и меня как переклинило. Я действовала на эмоциях. Поддалась им, мечтая проучить. Проступком за проступок. Ничего не соображала тогда! Только когда вернулась домой поняла, какую ошибку совершила, но было уже слишком поздно. Ты поверил мне, так легко поверил. Дальше последовали слова про аборт, как очередная оплеуха от тебя! Я лишь хотела, чтобы ты почувствовал хоть каплю того, что чувствовала я в тот момент. Я хотела, чтобы ты разглядел во мне не проблему, а её решение. Извини, это было глупо с моей стороны, привязывать тебя к себе фальшивой беременностью.
— Очень глупо, — отстранённо проговаривает.
— Если бы не эта фальшивая беременность, ты бы не был со мной. Я знаю, просто...
Это был даже не вопрос, лишь факт, но Кирилл кивает и перебивает меня, всё так же глядя в окно и не моргая. Складывается впечатление, что он сейчас откажется от своего предложения, откроет дверь и вышвырнет меня на улицу:
— Не был бы, ты права. Если бы не твоя ложь, многого не случилось бы вообще. Всё было бы как прежде, с одной лишь разницей. Я как и раньше приезжал бы по праздникам. Раз в полгода трахал бы тебя в качестве профилактики или же от нечего делать. Наверняка, ты ждала бы того момента, когда я осознаю, что ты любишь меня, а мне не требовалось бы это осознание. Я действовал бы умышленно. Я плевал бы на твою любовь. Мне она была бы не нужна, как и ты сама, — безжизненный голос нагоняет в голову мысли. Боюсь, что именно к этому всё и идёт. — Но знаешь, что?
— Что?
Закручивающийся в вихрь снег становится ему больше неинтересен. Кирилл устремляет взгляд на меня. Молчит, откинув голову на подголовник.
Сомневается ли? Или слова правильные подбирает?
— Я долго размышлял об этом. Не хотел верить твоим словам, ведь сам замечал в тебе изменения... Твоя грудь... бёдра, но раз так, то я даже благодарен тебе за эту ложь! Лже-беременностью ты ускорила процесс моего становления, — подносит ладонь к моей щеке и нежным поглаживанием снова будит во мне приятные воспоминания. — Кто, если бы не ты, Яна? Кто?
Я не выдерживаю. Встаю с кресла и тянусь к нему. Кирилл предусмотрительно выдвигает сиденье назад, давая мне возможность сесть к нему на колени, обвить руки вокруг шеи.