— Нет, моя дорогая. Я сейчас отвезу тебя домой. Ты позвонишь своему Каму и попросишь его приехать к тебе и объяснить, что за чертовщина происходит и почему ты должна переживать это дурацкое недоразумение. Ясно тебе? — огрызается подруга.
— Ну конечно. Должна с ним серьезно поговорить. Чувствую себя ребенком рядом с тобой. Знаешь, я всегда восхищалась тобой. Вот честно! Часто задумывалась... Что будь я на твоем месте — не выдержала бы всех ударов судьбы. А сейчас сама в таком положении, что...
— Выше нос, детка. Все будет прекрасно. Хочешь, поделюсь с тобой секретом? — улыбается подруга, останавливаясь на светофоре. — Я никогда не сомневалась... Была уверена, что Эмиль рано или поздно вернется. Чувствовала. А ты... Слушай, что тебе сердце подсказывает. Договорились? Я еду обратно в компанию, вечером обязательно примчусь к тебе вместе с Эмилией. Надеюсь, до того времени ты уже поговоришь со своим Рахманиным.
Я покидаю салон автомобиля и иду к подъезду, поднимаюсь на свой этаж. Еле получается найти ключи в сумочке и открыть дверь. Руки дрожат, ноги не слушаются. Чувствую себя вымученной. Очередной раз звоню Камилю. В этот раз хотя бы слышу длинные гудки. Но какой от них толк? Рахманин не берет трубку.
На ходу сбрасываю с себя одежду, направляюсь в ванную. Теряю счет времени. Не знаю, сколько времени провожу под струями теплой воды, пытаясь анализировать полученную информацию, которой было слишком много за сегодняшний день.
Камиль... Мой любимый, единственный. Боже, пусть все будет ложью. Бурной фантазией неадекватной дамы.
Я не хочу терять Рахманина. Потому что безумно люблю его.
Выхожу из ванной. В квартире абсолютная тишина. Не люблю я, когда все на свете забывают обо мне. Даже мама не звонит несколько суток, что удивительно на самом деле. Самой бы связаться, что ли, с ней? Совсем замоталась с работой, а по вечерам в основном проводим время с Камилем. Вот и позабыла я совсем о родительнице. Благо, живет она с братом. Случись, не дай бог, что-то ужасное, Гордей давно сообщил бы.
Беру мобильник и набираю номер матери. Да только позвонить не успеваю, потому что на экране показывается имя Камиля и я моментально принимаю вызов, прижимаю телефон к уху.
— Камиль...
— Дилара, что я тебе говорил? — резко чеканит он. — Сказал ведь, что сам выйду на связь. Верно?
— Не повышай голос, Рахманин. Это раз. А второе... Нам надо серьезно поговорить. Не горю желанием терять из-за тебя кучу драгоценного времени, — отвечаю точно так же грубо.
Слишком много я с Ариной общаюсь. Вот и постепенно становлюсь похожей на нее. Правильно она говорит, что нужно отстаивать свои права и не позволять мужчине унижать тебя, что я и делаю в данном случае. Хватит вести себя как серая мышка и бояться проблем. Они при любом раскладе наваливаются на человека в самый неожиданный момент. И чем дальше ты от них бежишь, тем быстрее они догоняют.
Могу поклясться, что Камиль замирает. Кажется, даже дышать перестает. Ведь я никогда с ним так не разговаривала.
— Что случилось? — наконец выдает он. — Дилара, я с тобой разговариваю.
— Что-то должно было случиться? — отвечаю вопросом на вопрос. — Да, случилось. И кое-что очень ужасное. Камиль, я церемониться с тобой не стану. Между нами, я так понимаю, нет доверия, вот поэтому нам лучше расстаться раз и навсегда. Но прежде хочу получить ответ на один-единственный вопрос, который не собираюсь обсуждать по телефону. Жду тебя дома. Приедешь — замечательно. Нет, не приедешь — больше никогда не стучи в мою дверь. Ясно тебе? И я сейчас совершенно не шучу. Злая как собака. У тебя час, не больше.
Я вырубаю звонок и, прижав телефон к груди, втягиваю носом воздух глубоко в легкие. Мне плохо... Не понимаю, откуда у меня столько сил и храбрости. Смелости! Что это за тон был? Что за угрозы? Как я так?!
До самого вечера словно на иголках сижу. То хожу из угла в угол, измеряю шагами комнату. То смотрю на экран мобильника, не зная, чего жду. Камиль не позвонит однозначно. Я теряю надежду, думая, что он не приедет. Но ближе к семь звенит дверной звонок, и я буквально бегу в коридор.
— Наконец-то, — шепчу, открывая.
— Что происходит? — спрашивает, разуваясь.
Но я не отвечаю. Иду в кухню, затылком чувствуя, как Камиль направляется за мной.
Слишком нервничаю. Если Рахманин сейчас скажет, что все происходящее — это полная чушь, я его расцелую и сделаю все на свете, чтобы он остался довольным. Но если... Отгоняю грустные мысли.