Неужели она — единственный человек, с которым я хочу сейчас встретиться? Видимо, да. Я откуда-то знаю, что одна её улыбка способна заполнить пустоту, образовавшуюся в груди.
Я паркуюсь недалеко от дома, беру телефон и набираю номер Лары. Она сбрасывает. Недоумённо пялюсь в экран. Только сейчас понимаю, что на часах раннее утро, она, наверное, сына в школу собирает или вообще спит. В голове полный кавардак, я ерунду творю. Надо ехать на работу, а не возле окон бывшей любовницы торчать. Совсем с ума сошёл.
Только собираюсь завести машину, как моё внимание привлекает знакомый пацан. Лев. Он идёт впереди, за ним следуют Лара и какой-то смазливый мужик. Видимо, её бывший супруг.
Лев машет родителям и заворачивает за угол, а Лара начинает о чём-то разговаривать со своим бывшим мужем. Они не ссорятся, ведут вполне мирную беседу. Я пальцами руль крепко сжимаю. Меня бесит эта картина идеальной семьи! Хочется прервать их, но я не смею. Контролирую свой гнев и раздражение.
То, что моя личная жизнь катится в пропасть, не значит, что я должен срываться на других.
Мужик подходит к Ларе ближе, дотрагивается ладонью до её щеки. Что-то говорит. Она головой отрицательно качает, затем кивает. И бывший муж, улыбнувшись, целует её.
Я стискиваю челюсти и отворачиваюсь. Внутри будто лопается что-то, и я ощущаю боль в грудной клетке. Неожиданно сильную и разрушительную.
Надо ехать. Поднимаю глаза. Они до сих пор целуются. И обнимаются.
Давлю на газ и покидаю это проклятое место.
Глава 11
Денис держит слово и на самом деле не оставляет меня в покое. На следующее утро после своего феерического появления он приезжает в семь утра, чтобы отвезти Лёву в школу. Я открываю дверь, хмуро здороваюсь с бывшим настоящим мужем и киваю в сторону кухни.
— И чем это ты питаешься по утрам? — с преувеличенной заинтересованностью спрашивает он Лёву.
— Яичницей. Я сам её приготовил, — хвастливо произносит сын. — Будешь?
— А мама почему тебе завтраки не готовит? — Денис направляет на меня хмурый взгляд.
— Потому что я давно самостоятельный парень, — выручает меня Лёва.
— И что? Меня мама до семнадцати лет завтраками баловала.
Денис подходит к плите и разглядывает остатки яичницы с помидорами. Лёва такую обожает, а я вообще по утрам не ем. Кусок в горло не лезет, особенно рядом с Денисом.
— И как поживает твоя мама? Что-то давно от неё вестей не было, — с улыбочкой говорю я.
— Да, пап, бабушка мне несколько месяцев не пишет и на звонки не всегда отвечает, — тихо произносит Лёва.
Удивительное дело: до нашего с Денисом расставания мы прекрасно общались с Элеонорой Викторовной. Она всегда на мою сторону вставала, защищала мои интересы, по секрету рассказывала, как ей было тяжело с мужем, но после его смерти её жизнь заиграла новыми красками. В её словах было много цинизма и черного юмора, но я особого значения им не предавала. Всё-таки родственников нужно уважать.
Но когда Денис меня бросил, у нас с Элеонорой Викторовной произошёл один неприятный разговор. Она обвинила меня во всех смертных грехах: в том, что я плохо ухаживаю за её сыном, что не всегда идеально выгляжу и вообще балую Лёву, хотя должна основное внимание уделять её ненаглядному отпрыску. Я положила трубку. Больше мы со свекровью не общались, но внуку она периодически звонила. А в последний год и вовсе пропала с радаров.
— С мамой всё хорошо, она мужчину встретила. Ей сейчас не до пустых разговоров, — бросает Денис.
— То есть общение с единственным внуком — это пустые разговоры? — удивлённо приподнимаю я брови. Денис моментами напоминает мне Элеонору Викторовну. В нём всё больше цинизма и какой-то бытовой жестокости проявляется.
— Я не это имел в виду. Просто у мамы новая жизнь, — нелепо отмазывается Денис.
Лёва встаёт из-за стола, убирает грязную посуду и обращается к отцу:
— Мне в школу пора.
— Да, конечно. Идём, малой.
Денис вернулся в мою жизнь, чтобы снова её разрушить? Он совсем не изменился, я ни единому его слову не верю. Может, и не было у него доброкачественной опухоли или неправильно поставленного диагноза? Врёт, я в этом на девяносто процентов уверена.
А если нет? Я ведь бросилась к нему в объятия и очень сильно переживала о его здоровье. Во мне будто что-то ещё осталось, еле заметный тлеющий огонёк, от которого одни проблемы.
Я набираю Вику и жалуюсь ей на бывшего мужа.
— Офонареть! — только и говорит она. — И что ты будешь делать? Только не смей его обратно принимать, такие козлы не меняются.