Когда мы останавливаемся на парковке, Лара протягивает мне свой телефон.
— Не боишься, что я историю твоего браузера посмотрю? — насмешливо интересуюсь, вбивая себе номер Льва.
— Смотри. У меня там мамские блоги, книги и немного весёлых фильмов, — пожимает она плечами. — Мне нечего скрывать.
— Не сомневаюсь.
Я и правда ей доверяю. Полностью. Лара всегда была честной со мной. В Турции я ничего о себе не рассказывал, она же делилась какими-то подробностями своей жизни, была искренней и непосредственной. Этим меня и зацепила. Своей энергетикой, внутренней силой, естественностью и оптимизмом.
— Спасибо за прекрасный день, — улыбается Лара.
Я целую её долго и нежно. Не хочу, чтобы мы снова на несколько дней расставались. Но так надо.
На следующий день звоню Льву. Он берёт трубку и совершенно не удивляется, когда слышит мой голос. Конечно же, Лара его предупредила. Мне нравится, что она откровенна со своим сыном. Мои родители тоже были со мной честны, и это правильно. Дети каким-то образом чувствуют обман, будто у них есть встроенный детектор лжи.
— Не хочешь прогуляться сегодня? — спрашиваю я. Нервничаю, ну хотя бы голос меня не выдаёт.
— Можно, — без особого энтузиазма отвечает Лев.
Я вчера долго думал над тем, чем удивить одиннадцатилетнего пацана. В итоге решил, что ставлю заведомо неправильную цель. Не нужно Льва ничем удивлять, надо просто быть собой и делать то, что мне самому хочется. Он ведь любит искренность.
— Если что-то случится, обязательно мне звони! — требует Лара, когда я захожу к ней в квартиру и жду, пока Лев оденется.
— Конечно, — улыбаюсь. — Всё будет хорошо.
— Но я не могу не переживать, — разводит она руками. — Это встроенная родительская функция. Отключить её нельзя.
— Но можно поставить её на минимум.
— Ага. Вот станешь папой, тогда и будем разговаривать на равных, — бурчит она, скрывая улыбку в уголках губ.
— Я готов! — выходит к нам Лев.
В горле пересыхает. Чёрт, я никогда так не переживал! Понятия не имею, как с малолетним пацаном общаться, но чего не сделаешь ради любимой женщины?
Лара бегло целует меня в щёку, дверь захлопывается. Мы со Львом остаёмся вдвоём.
— Куда едем? — спрашивает пацан, когда мы выходим на улицу.
— Никуда. Я предлагаю погулять по городу на своих двоих.
— Окей, — пожимает он плечами.
Мы спускаемся на набережную, здесь свежо и красиво. Лев смотрит на заледеневшую реку, а затем останавливается и наблюдает за детьми, которые в снежки играют. Что-то ёкает у меня в груди. Зачерпываю снег и леплю из него шарик. Пацан отвлечён, поэтому никак не ожидает моей атаки. Разворачивается, удивлённо смотрит на снежок в моей ладони. А затем его глаза будто сиять в три раза сильнее начинают!
Он отпрыгивает, уклоняясь от снежка, и включается в игру. Мы смеёмся, дурачимся, бросаем друг в друга небольшие круглые шарики, отряхиваемся от снега, который за шиворот попадает. Пацану весело, мне тоже хорошо. Куда-то исчезло всё напряжение, которое в воздухе искрило, и мне стало комфортно.
— А давай снеговика слепим! — предлагает Лев.
Я соглашаюсь. И сам будто в детство окунаюсь: мне по кайфу возиться со снегом, чувствовать, как леденеют пальцы, а в груди плещется восторг. Запыхавшиеся и довольные, мы смотрим на своего безносого, но красивого снеговика. Лев фоткает его и отправляет снимок Ларе.
— Согреемся в кафе? — указываю на небольшое заведение на набережной.
— Окей.
Заказываю горячий чай, ладони растираю. Давным-давно я не чувствовал, как руки коченеют из-за холодного снега, а лицо щиплет, потому что ты несколько часов провёл на морозе.
— А ты умеешь веселиться, — с одобрением произносит Лев. У него щёки красные, наверное, я выгляжу так же смешно и глупо.
— Я давно в снежки не играл. Взрослая жизнь как-то не сочетается с подобными занятиями.
— Маме это не мешает вместе со мной в гонки играть, а зимой лепить снеговиков и кататься на коньках, — возражает Лев.
— Знаю. Это то, что мне нравится в Ларе, — не подумав, произношу я.
Пацан хмурится, греет ладони о чашку с горячим чаем.
— Нравится — и всё? — тихо спрашивает он. — Я очень люблю маму и не хочу, чтобы ей было больно.
— Я не причиню ей боль. Осознанно, — добавляю. Потому что пытаюсь быть честным. — Но ты должен понимать, что мы все люди и можем ранить близкого человека, даже если того не хотим. Так бывает.
— Знаю, — кивает Лев. — Маме было больно, когда я про папу постоянно спрашивал… Или когда я в прошлой школе с одноклассником подрался. Я не хотел, чтобы ей было плохо, но так получилось.