Целую вновь, спускаюсь к груди, языком ласкаю чувствительный соскок. Ладонью скольжу по бархатной коже Степановой, ощущаю реакцию на прикосновения — мурашки.
— Щекочешь, — почти неслышно произносит Яна.
Немного волнуюсь, эта близость совершенно отличается от той, что случилась между нами, после встречи в клубе. Сейчас, все по-другому, и мне не хочется отодрать Степанову раком, вертеть, на все готовым женским телом, как личной марионеткой.
С губ Яны срывается глухой стон, когда моя рука спускается ниже, касается лобка. Забираю себе ее выдох, накрываю губы поцелуем, медленно вхожу двумя пальцами в горячее влажное лоно. Девушка непроизвольно извивается, я вижу, насколько приятны ей эти движения. В душе фейерверк эмоций, а в штанах нестерпимый дискомфорт.
Как же я хочу ее, до боли, до ломящего чувства внутри грудины. Словно голодный Лев, которого дразнят, выдают желанный ужин медленно, по ничтожной крошке.
Вновь сглатываю, отстраняюсь, освобождаю себя от нижней части моего гардероба.
В комнате полумрак и воздух становится совсем густым и вязким.
Меня трясет от нетерпения, вновь возвращаюсь в объятья Степановой, согреваю ее своим телом. Развожу стройные девичьи ножки в стороны, упираюсь членом в гладкую плоть.
Она облизывает губы, широко улыбается, намекая на позволение.
Аккуратно проталкиваюсь на треть, замираю, ощущая приятное тепло, снова.
Яна блаженно выдыхает, при каждом проникновении слегка закусывает губу, впивается пальчиками в мои плечи. Даю ей раскрыться, привыкнуть и немного позже, вхожу в нежное лоно уже на всю.
Рвет крышу, но я все-таки сдерживаюсь, контролирую движения. Руками ласкаю девичьи бедра, поднимаюсь выше, накрываю ладонями согнутые колени Яны.
— Обожаю твои кубики, Юсупов, — тянется ручонками к прессу девушка.
— Расчувствовалась, значит, тебе явно на пользу пошла роль будущей матери.
Два комплемента за столь короткий срок, да еще из уст Степановой, за гранью фантастики.
Я снова целую, ощущая внутри девушки пульсацию, ловлю губами ее облегченный стон. В паху становится совсем горячо, отстраняюсь, кончаю на простынь.
Мы договариваемся, что сегодня, Яна будет принцесской, ну как договариваемся, Степанова сама лично решила себя короновать. Я не против. Подхватываю девчонку на руки, дабы отнести ее в ванну.
Пока Яна моется и что-то поет, натягиваю штаны, спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу, распахиваю дверь. Метель так и не стихает, ни черта не видно, становлюсь на порог, все чисто. Коэн видимо зализывает раны, или сам не догадывается, что его ненавистный враг совсем близко. Возвращаюсь в дом, запираю бронированное полотно, поднимаюсь на второй этаж.
— Через несколько часов поедем в аэропорт, встретим моих людей из Греции, после, в клинику на обследование. А сейчас спать. — Делаю строгий серьезный вид и максимально приказной тон.
Гормональная Степанова вошкается на кровати и показывает мне фиги.
Ясно.
Приходится насильно заворачивать Яну как гусеницу в одеяло. Для успокоения женской душонки, ложусь рядом. Но до рассвета так и не смыкаю глаз. Дожидаюсь, пока девчонка начинает сопеть, и обхожу дом снова.
— Доброе утро, — бормочет она, растирает глаза, выбирается из пухового покрывала.
— Доброе, красавица, — смотрю на нее и улыбаюсь широко-широко.
Тяжелая ночка была, однако. Лицо девушки отекло, не сильно, но все-таки глаза-щелочки, немного смешат.
Взлохмаченная Степанова, шаркает ногами, натягивает выброшенный ею халат, топает в ванну. Иду следом, чтобы спуститься на первый этаж и позавтракать. Накрываю на двоих, принимаюсь за утреннюю трапезу. От неожиданности вздрагиваю, когда на мое плечо ложится на удивление, тяжелая рука Яны. Подкралась, со спины.
— Ха-ха, Юсупов. Как смешно видеть “китайского пчеловода”. — Голос низкий, строгий. — Привыкай, такая физиономия будет просыпаться рядом с тобой каждое утро.
Она обходит меня с боку и садится напротив.
— У тебя там что-то прилипло, — тактично намекаю девушке.
— Это патчи.
Мм. Понятно.
— Как себя чувствуешь? — прерываю безмолвный завтрак.
Яна не жалуется, хотя кажется мне немного бледной. Время поджимает, и мы заканчиваем с едой, собираемся в путь.
Пока прогреваю машину, звоню Эльвире, интересуюсь, как у них дела с дочерью. Вечером, под охраной перевезу Алину в коттедж, встречусь заодно с Элей, чтобы показать ее доктору. О втором, бывшей не сообщаю, заканчиваю разговор, как только Степанова распахивает ворота.