Внимательно вглядываюсь в черноту, прошу Женьку чуть сбавить обороты.
— Друг, вот скажи, почему моя дочь, которую люблю больше жизни такая наивная? В кого пошла?
— Я сейчас не буду защищать Алину, но фак… — осуждающе отвечает Росс. — Откуда она могла догадаться, что Коэн еще поблизости? Алина видела прошлое похищение, однако там все закончилось хорошо. Кто-то из вас сказал ей, что нужно соблюдать особую осторожность? Ммм? Не ты, не твоя подружка Яна, не соизволили предупредить. Как с маленькой возитесь, только зад не подтираете!
— Мы хотели уберечь ее от расстройств. Она очень впечатлительная и нежная.
— Нежная?! — особо громко кричит друг, — да я чуть в штаны не навалил, когда увидел Алину в гневе. Юсупов, очнись, она уже не ребенок! Нянчитесь, а каков итог?
Он абсолютно прав, но мне как отцу, сложно воспринимать дочь в роли самостоятельной и независимой личности. В моем сердце она навсегда останется маленькой принцессой. Однако реформу общения все же пересмотреть придется.
Рука вновь содрогается от телефонного звонка, я напрягаюсь всем телом, когда вижу надпись Алина.
— Что? — сразу принимаю вызов, ставлю на громкую, готовлюсь получить очередной удар.
— Зинон собирается стоять со мной в туалете! — возмущается девушка.
— Пусть, — я понимаю ее дискомфорт, и решаю съязвить, — а то вдруг опять сбежать решишь? Через слив унитаза.
— Это не смешно отец, да, вы рассержены на меня, но… — тушуется дочь.
— Продолжай!
— Я решила, что больше не буду никого обманывать, ни в чем! Понятно тебе? — Ух, как строго говорит Алина, мы с приятелем даже переглянулись. — И еще, чтоб ты знал, я видела голого Росса!
Женька давится воздухом, я вздергиваю бровь, начинаю покрываться красными пятнами, теперь неотрывно смотрю на серо-зеленого друга.
— В каком это смысле, доченька? — осторожно выясняю, чтоб не спугнуть минутку откровения.
— В прямом, и спину и задницу, — уже немного тише продолжает она, — ай… зря я это сказала.
— Нет-нет, все хорошо, ты умница, так и надо, — наигранно-мягким тоном отвечаю и мысленно расчленяю Росса.
Прошу Алину передать трубку Зинону, которому на греческом объясняю, не ходить за девчонкой в уборную.
Сбрасываю вызов и будто чернею. Атмосфера в салоне сгущается, становится тягучей, пропитанной отцовской яростью. Виснет немая пауза. Женька делает вид, что его вообще не существует.
— Я убью тебя Росс! — закипаю, набрасываюсь с кулаками на друга, — ты трахаешь все, что движется, но она моя дочь!
— Да не трогал я ее, Юсупов! Клянусь! Блять…
Росс отчаянно отбивается и громко матерится, теряет управление авто. Внедорожник резко ведет вправо, парень выкручивает руль, пытается выровнять ситуацию. Однако машина съезжает с трассы на грунтовую калию и по инерции несется еще несколько десятков метров дальше.
— Подожди, — охрипшим голосом заявляю другу.
Тот жмет на тормоз, выключает фары. Охрана, что двигалась позади, спускается за нами и делает то же самое.
Я вижу заброшенную фабрику, серые бетонные стены контрастируют с темным ночным небом. С главной дороги ее сложно заметить, практически нереально, и если бы не потасовка с Женькой, определенно упустили эти развалины.
— Нутром чую, она здесь, — еще тише говорю, ощущаю огонь в каждой вене своего тела.
— Нужно быть осторожными, не забывай, там отмороженный Коэн.
Росс сдерживает меня в салоне, а я бы уже сейчас пошел и разнес там все к чертовой матери.
За территорией недостроя, скорее всего, присматривают шакалы Коэна. Да не, скорее всего, а я уверен. Нужно действовать предусмотрительно, чтобы ублюдок не нанес Степановой вреда.
Решаем оставить авто у дороги, триста метров пройдем пешком. Заросшая сухим высоким бурьяном земля, горы строительного мусора и ночь, определенно на нашей стороне.
Росс не доверяет моим боевым навыкам, или опасается за свою жопу, поэтому забирает у одного из охранников травмат.
Я был прав, когда думал про ненавистных шакалов Коэна. Темная мгла и легкий туман смога, не скрывают две высокие фигуры, что непрерывно шагают вокруг фабрики. Ребята заметно устали и хорошо подмерзли, они перекидываются между собой шутками, без конца дымят сигаретами. Моя охрана — профессионалы и с легкостью ликвидируют свиту Коэна, пока мы с Россом, медленно крадемся внутрь недостроя.
Помещение большое, на несколько этажей. Оно пустынно, и даже если пернет мышь, звук громким эхом разнесется по всем квадратам фабрики.
Отчетливо слышим в глубине, голос Степановой, слов не разобрать, однако девчонка жива. Невозможно определить, где именно.