— Знаешь, зачем ты здесь?
— Может, вам еще раз соглашение посмотреть, чтобы не задавать глупых вопросов?
Меня даже улыбнуться тянет. Это она пришла выполнять приказы, но ведет себя весьма гордо и достойно. Хороша, даже очень. Даже жаль, что нам отведена всего одна ночь, и у меня не будет шанса покорить эту лошадку своим обаянием.
— Ну, раз знаешь, раздевайся.
Она тут же опускает руки к подолу и задирает его, моментально открывая мне свое тело. Я даже чуть наклоняюсь, чтобы рассмотреть его в подробностях. Пышную грудь, тонкую талию и крутые бедра. Между ногами треугольник русых волос. Тонкие лодыжки, длинные по пояс волосы.
— Чуть лоска, и ты бы могла стать лучшей эскортницей страны.
— Сомнительная перспектива.
— Сейчас это даже модно, зря ты. Может, потом бы еще раз пересеклись.
Она резко прикрывается, на что во мне все бунтует. Я тут же встаю, подхожу близко, хватая крепко запястья и отводя их в сторону. Рассматриваю грудь с особой тщательностью, словно в поисках изъянов, но их просто нет. Одно сплошное совершенство.
— Ты красивая, Арина. Помни об этом всегда, — наклоняюсь, чуть поддаваясь вперед и смотря то в глаза, то на припухлые губы. Она плакала, это видно по красным капиллярам и следам слез на пухлых щечках. — Теперь расслабься, выбора у тебя все равно нет.
Она поджимает губы, осознавая мои слова, сжимая кулачки, когда прижимаюсь к соленым губам. Таким мягким, словно пух. Я давлю на них, вожу своими, ощущая, как от вкуса и запаха этой девчонки пьянею больше, чем от вина. Мне дико нравятся предвкушение, что плещется внутри меня. Такое терпкое, с привкусом горечи, ведь ночь закончится, и больше она не будет невинной. Достанется потом такой лакомый кусочек кому-то другому.
Она упирается, не дает всунуть язык, отчего приходится надавить, напомнить, кто она, и кто я. И для чего она здесь.
— Хочешь уйти? Еще есть шанс отказаться.
— Нет, нет, просто… Обязательно все это?
— Обязательно, ведь без этого ты не возбудишься.
— А зачем мне возбуждаться? Я сюда вас удовлетворить пришла.
— Меня удовлетворит твое возбуждение, так что старайся, — отпускаю запястья и, накрывая правое полушарие, левой рукой трогаю довольно упругую задницу. Девочка много ходит ногами.
Вдавливаю крошку в свое уже давно готовое тело и, наконец, толкаю язык во влажный кипяток рта. Сладко, чертовски сладко! Особенно сжимать в тисках рук обнаженное, дрожащее, словно от холода тело.
Глажу задницу, чуть раздвигая булочки, проходясь пальцами по еще суховатым складкам, вдоль тугих еще девственных отверстий. Сегодня я воспользуюсь каждым. Эту ночь и меня она запомнит навсегда. Будет каждого любовника сравнивать со мной!
Обнимаю грудь, перебираю между пальцами сосок, чувствуя, как он твердеет. И это почти победа, как и влага, что скапливается на пальцах, которыми глажу нежную плоть.
Поцелуй сначала односторонний, вскоре становится обучением. Она подставляет язык, дает его гладить, лизать, сосать, иногда даже издавая мурчащие звуки, скорее всего, даже не контролируя это. Отпускаю лишь на мгновение, полюбоваться тем, что сделало с ее телом возбуждение. Соски торчат, привлекая внимание, на белой коже розовые пятна от моих грубых касаний. Но самое главное — взгляд. Теперь он непонимающий и испуганный, а самое главное — любопытный. Ей тоже интересно, чем закончится эта ночь, и какие еще ощущения она получит сегодня.
Глава 2. Арина
— Конечная! — орет водитель, по совместительству мой старший брат Витя, на что сразу поднимается возмущенный гул.
До частного сектора, где живет добрая половина пассажиров минут тридцать. По жаре.
Я перебрасываю косу на левое плечо, подхватываю сумки с продуктами и выхожу из автобуса.
И тут же вижу причину, по которой дорога, по которой и так никто не ездит толком, перекрыта.
Стоят новенькие красные автобусы, которые будет колесить от Москвы до нашего города. Рядом несколько представительных машин, вокруг которых, словно на хоровод, собралась охрана.
Красивые блестящие иномарки очень выбиваются на фоне автовокзала, которому давно требуется ремонт.
— Спасибо хоть за автобусы, — сплевывает брат на землю, вставая рядом. Потом достает сигарету. — Приехали они в шикарных тачках, хотят показать, насколько они добрые и пушистые. Ворье одно…
— А ты не ворье? Кто у бабушки медали дедушкины стащил.
— Да что те медали по сравнению с тем, сколько отмывают эти богатые уроды.
— Ну, они же не просто так богатыми стали. Работали, трудились.