— Она моя невеста, Арина, я пока не могу…
— Я тоже не могу. Не могу целовать тебя, зная, что ты целовал ее. Ты не сможешь усидеть на двух стульях, как бы ни пытался.
Она встает и собирается уходить, а я сажусь за рояль и на автомате провожу рукой по гладким клавишам, играя по памяти легкую мелодию, что когда-то сочинила Ира.
Арина подходит обратно к фортепьяно, слушает, хмурится даже, пока я, не глядя, стучу по клавишам.
— Знаешь ее?
— Нет, никогда не слышала, — пожимает она плечами. — Не знала, что ты играешь.
— Только эту мелодию. Арина, кто были твои родители?
— Фермеры. Папа на тракторе работал, а мама на рынке торговала овощами.
— Они же умерли?
— Да, когда мне было десять.
— Десять? Хорошо их помнишь?
— Помню, как мама учила меня на фортепьяно играть, помню, как отец на плечах таскал и кидал в реку. Ну, и так, в общих чертах, конечно, помню. У нас дома было много их фотографий.
— А умерли как?
— Трактор взорвался, что-то с двигателем было. Мама как раз была там с папой.
Выдыхаю. Это точно не Ира. Вот, прям, сто процентов. Тяну Арину к себе, упираюсь лбом в ее живот. Она не отталкивает, гладит голову. А ребенок пинает при этом мой лоб через живот. Я сначала даже дергаюсь, потом смотрю на то место, где прямо видно, как он пытается пихаться. Опускаю туда руку… Ну, привет, боец.
— Уходи, ненавижу тебя, — со слезами на глазах просит Арина и уходит в комнату, оставляя меня одного, Я тру переносицу, чувствуя, как у меня разрывается голова от мыслей, что правильно, а что нет.
Выхожу из квартиры, тут же получая звонок от Жени. Мы не виделись недели две, последний раз тусили в ресторане как раз после его расставания с Дилярой.
— Привет, друг, есть время?
— Есть, но вечером, сейчас на работе.
— Так я, вроде, возле стройки, машину вижу, а тебя нет. Скажи, чтобы меня пропустили.
— Ага, чтобы ты голову себе там разбил. Стой там, скоро приду.
Возвращаюсь на стройку, надеваю каску. Пара моментов требуют моего внимания.
— У меня вот эти балки вопросы вызывают, — говорит мне прораб. — Там есть ржавчина, а у нас заказана еще поставка десяти машин.
— Значит, нужно проверить каждую машину и балки, если плохие, пиши отказ, чего я тебя учить буду?
— Да это понятно, но другие ждать месяц, а у нас сроки.
— Если сталь будет плохая, то через этот же месяц магистраль рухнет, и поверь, сяду потом не я, — внимательно смотрю в глаза Андрея Павловича.
— Я понял, будем перепроверять.
Шагаю по направлению к Жене, который курит возле своей машины. Замечаю в ней рыжие волосы.
— Прям интересно, как вы спелись, — жму другу руку, а у самого кожу словно иголками протыкает от страха. Напела ему про чудо возрождения Иры? А он поверил, потому что иначе она ему сосать перестанет?
— Ночью вытащил ее из клуба, на утро оказались вместе. Побегали, но быстро поняли, что бежать некуда. Теперь расскажи, куда бегаешь ты?
— Ты о чем?
— Да я так… Что там за история с Ирой? Мне иногда кажется, что Алла бредит, но знаешь, так хочется, чтобы она оказалась права…
— Ну, ок, а я тут при чем?
— Она утверждает, что ты держишь эту девушку, которая гипотетическая Ира, в плену, — Женя смеется, чешет затылок, а потом становится серьезным. — Блять, Карим, не дай бог это Ира…Тебе же пиздец. И мне будет насрать, кто твой отец. И на нашу дружбу. Просто скажи…
— Это точно не Ира, я уточнил. Родителей она помнит, они были фермерами и умерли они, когда ей было десять. Фотки, ну, Жень, там ничего общего. Я понимаю, ей хочется помочь подруге, но у той все хорошо. Меньше всего мне надо, чтобы весь мир узнал о моей любовнице, и со всей оравой репортеров во главе с Мариной пришли к ней под окна. Мне, правда, очень жаль, что Ира умерла, ты помнишь, как хорошо я к ней относился. Но это не Ира…
— Ладно, ладно, — Женя растягивает губы в улыбке. — Сам знаешь, нужно сыграть рыцаря перед Аллой.
— Да понимаю, ничего ей про Арину не говори. Ты ничего не знаешь, — мы обнимаемся, и я возвращаюсь на работу, а Женя садится в машину и уезжает.
Вечером я возвращаюсь к Марине, ем какую-то зеленую дрянь, которая хорошо избавляет от шлаков. Она на очередной диете, чтобы на свадьбе блистать лучше всех.
— Посмотрим сегодня фильм? — предлагает она, а я качаю головой. — Я на тренировку сегодня.
— Поняла, — улыбается и уходит. Я беру спортивную сумку, еду на тренировку.
Все два часа у меня не выходят из головы слова Жени, крики Аллы, взгляд Арины… Да нет, даже по логике это не реально. Да и Арина сказала, что помнит родителей, а Ира утонула в реке. Хотя да, плавала она как рыба.