Я отхожу от Тиграна, но только для того, чтобы закрыть дверь его кабинета на замок изнутри.
- Ты что задумала, Мариш? – подозрительно смотрит на меня любимый.
- Сейчас все узнаешь!
Я хватаю его за галстук, а он тут же накрывает мою ладонь своими.
- Руки убрал! – командую я, и заставив его склониться, веду за собой на галстуке как на поводке. А мой огромный мощный доберман покорно волочиться за мной, как за своей самкой, если не сказать грубее.
Я довожу его до зоны отдыха и толкаю на фирменную кожу дивана. Он опускается вниз, все еще хмуря свои брови и не веря, что я собралась проявить инициативу. А я ведь настроена решительно! Даже очень! Ну почему я раньше не проявляла ничего подобного? Ведь это же прекрасно – нет ничего плохого в желании доставить любимому человеку наивысшее удовольствие, подарить ему неземное блаженство!
Широко расставляю его длинные ноги и опускаюсь меж ними на колени. Еще не расстегнув его ремень улавливаю явный запах его возбуждения. Он просачивается даже сквозь брюки. Вдыхаю чистейший мускусный аромат моего зверя.
Лезу рассегнуть ремень. Тигран, кажется смекает, что это уже не шутки, а я по правде собралась подарить ему головокружительный минет. Он устраивается поудобнее, приподнимая бедра, чтобы я смогла приспустить его брюки вместе с боксерами. Блаженно запрокидывает голову наверх.
Да, любимый, вот так, расслабься и наслаждайся, уж я постараюсь! И только попробуй потом после этого снова ту складку не расправить. Бесит она меня очень!
Перед моим лицом покачивается возбужденное, полностью восставшее орудие, перевитое мощными венами. Я смотрю на выступившую на вершине капельку и не могу удержаться, чтобы не слизнуть ее кончиком языка. Терпко. Остро. Тигран дергается всем своим могучим телом. Ладони сжал в могучие кулаки до побеления. А я не хочу больше мучать своего мужчину. Хочу только дарить ему неземное блаженство. Поэтому, присаживаюсь в его ногах поудобнее и обхватываю его огромный ствол губами. Тигран мычит сквозь закушенные губы, а я неторопливо начинаю принимать в себя всю его длину, двигаясь вверх-вниз по рельефу его возбужденной плоти.
В какой-то момент, я с удивлением понимаю, что меня саму это чертовски заводит, и трусики мои давно промокли насквозь, хоть выжимай! Я удваиваю свои старания. А Тигран, уже не зная куда деть свои ладони, положил мне их на затылок, и нежно перебирает волосы, периодически натягивая их немного, когда теряет контроль в особо острых моментах. И эти его прикосновения тоже подстегивают и заводят неимоверно.
Я во-всю работаю головой, лаская любимого вверх-вниз, чувствую, что он уже близок к разрядке. Кубики его пресса покрываются испариной, его лоб блестит от бусин пота, и это очень хорошо. Значит, я все делаю правильно. Я удваиваю старания, за что получаю вознаграждение с троицей. Любимый изливается, его трясет подо мной, выгибает сладкой судорогой экстаза, а я как могу принимаю его в себя целиком, чтобы не упустить ни единой капельки. Дарю ему еще несколько успокоительных поглаживаний и тянусь взглянуть на складку. Исчезла! Сейчас ее нет, а у Тиграна совершенно блаженное выражение на лице. Я и сама блаженствую, будто это он меня приласкал сейчас, а не я его.
- Я люблю тебя… - Тигран тянется к моим губам за поцелуем, а я тихо отвечаю ему в унисон:
- И я люблю!
Глава 42
Мне не хорошо сегодня с самого утра. Не по себе. Дурное предчувствие так и гложет под сердцем, сосет под ложечкой. Я понимаю, день родов уже совсем близко, и в принципе, я могу родить с минуты на минуту, но не это меня пугает. Не это тревожит.
Сегодня Тигран не пришел ночевать. Нет, он позвонил вчера и предупредил, что со Львом у них ночью будет встреча по бизнесу и чтобы я ложилась но без него. Но по прямым, не скомканным простыням было понятно, что Тигран ночью не появлялся.
С каменным сердцем я спустилась вниз. Выпила травяной чай, засунула в себя пару ложек творога без аппетита, и принялась названивать Тиграну. Не берет трубку. Кроме того, телефон его не просто оставлен без внимания, а отключен от сети! Тут уж тревога моя просто бьет набатом. Надо срочно позвонить Мэри.
- Марин, - говорит она мне, - ты только не волнуйся!
Ага. Не волноваться. Именно после такой фразы всегда следует тотальная жесть.
- Приезжай в больницу, он тут.
- Но что случилось? – вскрикиваю я, хватаясь за сердце, - что произошло? Он ранен? Жив?
- Жив… - как-то неопределенно сообщает Мэри, - но все подробности узнаешь там, по телефону ничего говорить не следует.