– Эй, хто тут? – раздался сверху громкий голос. – Есть хто аль померещилось?
Это уборщица баба Люся услышала крик из подвала и проявила бдительность. Если она нас застукает, то неправильно поймет, а следовательно, всё неправильно поймет и вся гимназия.
Свет сверху от открытой двери упал вправо от нас, и я увидел, как глаза Кнопки вновь вспыхнули страхом. Чёрт, в углу притаился скелет из кабинета биологии, отправленный на пенсию, и теперь его замечательно видно. Эффект неожиданности еще никто не отменял. Кнопка сейчас снова завопит, и прощай, конспирация. Я зажимаю своими губами ее рот. Конечно, я и не думал ее целовать, просто это получилось как-то само собой… Иначе прощай, маскировка…
Послушав тишину, баба Люся успокоилась и закрыла дверь. Слава богу, не на ключ.
Кнопка разжала руки и сползла с меня.
Возникла неловкая пауза. Она нарушила ее первой:
– Ты меня специально сюда заманил, чтобы дитёнка сотворить? Зачем он тебе так нужен, Кит?
Мне неловко от ее вопроса, и я попытался ответить грубо:
– Не твое дело! Будь ты последней женщиной на Земле, я к тебе точно не обращусь.
Кнопка высоко вскинула бровки. В тусклом свете лестницы это замечательно видно.
– Да неужели? А кто меня просил об этом после пятиминутки? Память подводит, господин директор? Рановато начинаете…
Я отвернулся и начал подниматься по лестнице. Кнопка двинулась за мной, что-то ворча под нос. Я разозлился. Вот дьявол! Буквально на минуточку расслабился, можно сказать, отдался приятным ощущениям – и опять получи, фашист, гранату! Что я должен ей ответить? В воздухе вновь запахло жареным. Мы поднялись на последнюю ступеньку. Сейчас я открою дверь, и мы разойдемся в разные стороны, как корабли в море. Конечно, я болван! Даже если женщина совсем не нравится, даже если она самый страшный сон из твоего детства, всё равно не стоит вот так…
Я попытался по-дружески обнять обиженную фурию.
– Кнопка… Прости… Чёрт попутал…
– Пошел нафиг!
Она сильно толкнула меня в грудь. Я отшатнулся и спиной открыл дверь. Мы вышли в коридор. Зеленые Кнопкины глазищи мечут молнии. Я понимаю: такие, как она, подобного не прощают, начнется война….
Елена
Домой после первого трудового дня, перенасыщенного событиями, я вернулась уставшая и грустная. Столько новых впечатлений! Одна подвальная мышь чего стоит! Мышей и крыс боюсь до обморока. Себя не помню, как увижу мерзкую тварь. Могу заорать, могу сознание потерять. Сегодня, когда увидела мышь, у меня чуть сердце не выскочило из груди от страха. Совершенно непроизвольно, можно сказать, инстинктивно, прыгнула к Никите на шею. Решила, что самое безопасно место в подвале – это он. Если что, пусть мышка его первым сожрет. А вот дальше был сюрприз. Китёныш повел себя не как гадёныш, а нежно поддержал меня за попу и… полез целоваться. Но я не успела в мечтах даже примерить свадебное платье и родить первенца, как этот гад завил: «Будь ты последней женщиной на Земле…» В этот момент я даже о грызуне забыла. Так больно и обидно стало! Если я ему так противна, к чему тогда был поцелуй, самый настоящий, жаркий и страстный?
Я скинула обувь и прошла на кухню. Мишки дома не было, гоняет с пацанами на своем скейте. Отец уже уехал в очередной рейс, дома была только мама. И тоже грустная.
– Борщ будешь? – спросила она.
Я кивнула и села за стол.
– Что у нас новенького?
– Новенького? Пока одно старенькое. Вот, например, была абсолютно уверена – моё место в сердце твоего отца. Выяснилось – сижу у него в печёнках и выношу мозг! – Мать поставила передо мной тарелку борща, подала сметану и хлеб. – Приятного аппетита.
Понятно, родители повздорили. Досталось, естественно, отцу, но обижена мама.
Мама села рядом.
– А ты чего нос повесила, Кнопка? Никита обидел?
Я не хочу рассказывать подробно, просто киваю в ответ.
– Да! Очень сильно. Мама, скажи, у мужчин вообще есть логика?
Мама смеется:
– Кнопка, я тебе что, зря в детстве сказки читала? Вспомни свою любимую. Логика мужчин нам должна быть ясна ещё с детства. Помнишь, принц резко забыл, как выглядит Золушка, и заставил всех девушек королевства мерить её хрустальный башмачок? Ну что, борщ вкусный?
Я не успела ответить, так как в кухне материализовался дед Макар.
– Проспался? – повернулась к нему мать. – Ну когда ты уже пить бросишь, пап.