— Ну, вот ты узнал этот прискорбный факт. Что-то в мире изменилось?
— Изменилось. Беременность была семь недель. В то время мы ещё встречались. Мила считалась моей невестой. Это был мой ребёнок.
— Поправочка, — усмехнулся Ваня. — Он мог быть твоим ребёнком. С той же долей вероятности, что ребёнок мог быть от другого мужчины. Милана тебе постоянно изменяла. Кажется, именно по этой причине вы постоянно ссорились?
— Да, Милана была гулящей девкой. Но ребёнок мог быть моим!— произнёс я, начиная ходить по кухне.
— Или не твоим. Мила была дыркой, каких поискать. Ты сам мне об этом говорил. Так что забей. Нет ни Милы, ни её выблядыша.
После слов Вани меня резко накрыло чёрной яростью. Я наотмашь выбил чашку с кофе из рук брата, забрызгивая его светло-серуюр рубашку коричневой жидкостью.
— Полегче, Арс! — процедил сквозь зубы брат.
— У тебя всё просто. Нет ни ребёнка, ни матери. Даже о мутной истории с другой девушкой можно не беспокоиться. Все вопросы можно замять и решить! Да?
— Да, именно так. В моём мире всё решаемо. И это… — показал брат на пятна от кофе. — Тоже решаемо. Веди себя прилично. В моём доме.
— Мне похуй на правила приличия! Но не надо говорить так, словно речь идёт об испорченной пачке молока, а не о чужих жизнях!
Брат невозмутимо расстёгивал золотые запонки.
— Оксана! — позвал он. — Принеси мне другую рубашку! — потом обратился ко мне: — О чужих жизнях? Позволь уточнить, с каких пор тебя начали волновать чужие жизни? Ты же свою жизнь едва по кабакам не просрал, но сейчас печёшься о чужих жизнях. О чужих жизнях, которых уже нет.
Ваня швырнул грязную рубашку на пол.
— Уже нет в живых ни ебливой Милы, ни её и твоего или не твоего ребёнка. Их нет, понимаешь? А ты истеришь и бесишься на пустом месте. Проснись, брат! Я вытащил тебя из дерьма. Не стоит окунаться в то же болото с головой сразу же по возвращению!
— Спасибо, Вань. Реально говорю спасибо. Но сейчас я очнулся, понимаешь? Позволь самому решать, что мне делать со своей жизнью, а? Без тебя.
— Проебёшь ты свою жизнь, Арс, — вздохнул брат, принимая свежую рубашку из рук жены. — Без меня тебе не справиться.
— Я собираюсь опровергнуть это утверждение. Спасибо тебе за всё.
Я вышел на улицу и вызвал такси. Хлопнул себя по карманам — бумажник есть, ключей от автомобиля нет.
Ухмыльнулся, вспомнив слова брата о том, что за руль он меня не пустит.
Не много ли ты на себя берёшь, Иван?
Впрочем, с этим я хотел разобраться позднее.
Сначала я назвал таксисту адрес салона, где обычно делал стрижку. Мастер, узнав меня, передвинул клиентов. Он привёл в порядок мою причёску и аккуратно выровнял бородку.
Взглянув в зеркало после стрижки, я понял, что за последний месяц сильно осунулся. Или просто вернул привычную форму лица. Потому что до этого лицо у меня было припухшее от постоянного пьянства и почти круглосуточного бодрствования.
Добравшись до своего дома, я удивился тишине. Побывав в гостях у брата с их шумными детьми, я поразился разнице и с раздражением подумал, зачем мне одному такие огромные хоромы? Здесь можно разместить две футбольные команды без стеснения и останется ещё немного места для их постоянных фанатов.
Я переоделся в привычный костюм: угольно-чёрный. Белая рубашка, массивные часы из белого золота.
Провёл пальцами по ровным линиям и идеальным стежкам — вот бы жизнь выправилась так же, почти мгновенно.
Потом накинул укороченное пальто и заглянул в гараж.
Пусто. Ни одной машиы. Сукин ты сын, Ваня!
Я набрал его номер телефона.
— Эй, братец! А не охуел ли ты? Где мои тачки?
— Какую из них тебе вернуть? — поинтересовался Ваня. — Вместе с водителем, разумеется.
— Если речь идёт о тотальном контроле, то никакую. Оставь себе. Я уже вечером оседлаю нового коня, — я скинул звонок, злясь, что придётся потратить время ещё и на это!
Хлопот полон рот — это про меня, выпущенного на свободу из лечебницы.
Первый день был очень насыщенным. В клуб «Orange» я добрался уже вечером.
Напросился в гости к управляющей. Она узнала меня сразу же, но попыталась сделать вид, что я ей незнаком.
— Поздно, — улыбнулся я, прочитав имя на бейджике. — Тамара Васильевна. Вы в курсе, кто я. Думаю, вы догадываетесь, о ком я хочу поговорить.
— О чём?
— Нет,— поправил её слов. — Именно о ком. Как зовут ту девушку, что работала в клубе?
— Не понимаю, о чём вы, — немного нервно улыбнулась Тамара.
— Прекрасно понимаете. Думаю, ваше понимание достигнет степени просветлённости, как у далай-ламы, когда вы взглянете на это…