Мужчина приподнялся, повёл из стороны в сторону головой и потянулся к спиртному. Он щедро плеснул спиртного в бокал и опустошил одним махом.
Ему явно не стоило пить. Но он глотал спиртное, как путник, проведший год в пустыне, гложет воду. Я попыталась встать. Он опрокинул меня обратно на диван.
Наклонился, пытаясь поцеловать мои губы. Но вместо этого лишь кусал губы и пошло долбился языком, вновь двигая бёдрами.
— Какая ты сегодня деревянная, Ми-и-и-ила…
Он перевернул на живот. Его твёрдый член скользнул по складкам и вонзился сзади. Там было всё мокро и липко. От спермы и вероятно, от крови. Но мужчина растолковал это иначе. Он подумал, что я возбудилась.
—Не-е-ет, всё-таки течёшь, сучка… — наклонился, кусая плечи. — Как же сильно ты от меня течёшь!
И снова начался спуск в ад по спирали…
Я с трудом выбралась из-под тела мужчины, решившего, что с меня хватит. Он заснул прямиком на мне, больно вцепившись пальцами в волосы. Словно не хочет отпускать даже сейчас.
Я слишком долго ждала, пока это прекратится. Выползла, дрожа и сотрясаясь всем телом. Между ног липко и скверно. Дорогое платье было помято и порвано. Я заковыляла в сторону выхода.
Это было помещение клуба, где я работала. Я ушла домой после закрытия клуба. Но сейчас опять басила музыка.
Неужели сейчас опять ночь? Где я была целый день?
Я выбралась из VIP-комнаты и побрела в сторону служебных помещений.
— Вы куда, девушка? Вам туда нельзя! — остановил меня голос подруги.
Я обернулась, зарыдав.
— Алёна? — удивилась Катя. Она обеспокоенно осмотрела меня, подмечая все детали. — Что случилось?
— Катя, меня там… в комнате… изнасиловали… — прошептала, едва держась на ногах.
— Что?
Я медленно начала заваливаться в сторону. Подруга оказалась рядом и подхватила меня, заводя в раздевалку. Усадила на стул и присела передо мной сжав мои руки свои.
— Алёна, что случилось? Девчонки говорили, что ты в клубе, но не работе. Якобы подцепила мажора и уединилась с ним в VIP- ке.
— Я не знаю. Не помню! Я домой шла сегодня, а потом…
— Алён, уже целый день прошёл! — возразила Катя.
— Целый день?
— Да! Не напивайся так, чтобы в календаре теряться! — посоветовала подруга, всё ещё пытаясь понять, что произошло.
— Я не пила. Меня изнасиловали.
— Да-да-да, не плачь! Не плачь! Он всё ещё там, да? — спросила Катя, пытливо заглядывая мне в глаза. — Он в комнате?
— Да!
— Я сейчас Тамаре всё расскажу, вызовем полицию. Тамара же твоя родственница, да? Она за тебя горой встанет. Посиди, посиди здесь!
Катя погладила меня по волосам и торопливо выбежала из комнаты.
От лёгких прикосновений к волосам начало жечь кожу головы. Кажется, чудовище вырвало у меня клок волос, пока насиловало меня.
Больше всего на свете мне хотелось умыться…
4. Арсений
В голову ввинчивается боль. Как будто кто-то вкручивает саморезы одни за одним прямо в мою черепушку, готовую лопнуть.
Звонит мой телефон. Назойливо и визгливо. Пытаюсь найти его.
— Бля, да где же ты?
Хлопаю по карманам и брюкам, приспущенным. Кажется, я нажрался так, что даже не смог натянуть трусы и штаны на свой зад.
Пытаюсь одеться, но неловко падаю вниз, задевая головой ещё и угол стола.
Больно, сука…
Кое-как сажусь на полу. Светящийся экран телефона мигает рядом. Хочется принять вызов. Сначала не получается попасть пальцем и провести ползунок в сторону. Потом это удаётся.
Я подношу телефон к уху.
Но сначала слышу только отдалённые басы музыки. Верчу головой, разглядывая помещение. Куда я завалился вчера? Не помню.
Помню только ярко-красное платье Милы и очередной срыв.
Я очевидно больной по этой стерве.
Долго держаться вдалеке не получается.
Хоть и знаю, что она дрянь, каких поискать. Но мне как назло, хочется запачкаться в её грязи, и прицепить к себе, так, чтобы не смела смотреть на других.
— Арс, ты меня слушаешь?
— Да…
— Арс? Арс?
— Да! — отвечаю чуть громче.
Узнаю нотки родного голоса.
— Иван?— спрашиваю.
— Да, блин, это я. Ты где?
Верчу головой, усмехаясь.
— В Караганде, блядь. Не знаю, где я. Я немного… перебрал.
Старший брат тяжело выдыхает.
— Понятно всё. Арс, ты завязывай бухать. Не то я тебя в клинику упеку.
— Отвали. Нормально всё.
— Если ты из-за Милы сохнешь, то её нашли, — говорит брат.
Смеюсь, растягивая губы в ухмылке.