— Это плети, Мари. Или ты думаешь, я сама себя так разукрасила? Это его любовь. Вот такая. Сметающая все. И оставляющая тебя выпотрошенной. Разломанной. Просто покорной тенью, удобной Багирову. Удобной только для утоления собственной страсти. А за любое слово, отличное от «да» на все его желания, он отвечал вот так. Не сразу, конечно. О, нет! Сразу я верила в его любовь! Он был больше, чем идеалом мужчины! Он казался мне совершенством, которого не бывает!
— Но совершенств и правда не бывает, а мое счастье стало черным проклятием, Мари. Я могла бы давно убрать эти шрамы. Но они горят. Горят до сих пор. И я не могу позволить себе забыть.
— Я вырвалась из этого плена. Чудом вырвалась когда-то. Мне повезло и у меня появился шанс на жизнь. Нормальную жизнь, Мари. Даже где-то счастливую, если бы не он. Если бы он не выжег внутри все так, что один пепел и чернота осталась. И я не забывала. Я помнила. Каждую минуту жизни помнила. И эти шрамы. Они до сих пор горят. Такое не забывают.
3 Глава 3
— Это вы? Вы устроили взрыв и …
Слово «убили» горит на языке, но я заталкиваю его внутрь. Обратно.
— И покушались на Бадрида?
Это бред.
Она сумасшедшая!
А с сумасшедшими надо быть крайне осторожной!
И как я сразу не поняла? Списала этот нездоровый лихорадочный блеск глаз на игру огня из камина и свечей!
— У Багировых разве мало врагов, Мари? Или ты думаешь что я? Хрупкая женщина, ночью нашпиговывала его дом взрывчаткой?
— Ну, как я понимаю, у вас есть деньги. Вы могли бы кого-нибудь нанять.
— Ты слишком умна, Мари. А умных женщин Багировы не любят больше всего. Из них выбивают этот ум очень жестокими способами.
Из какой дыры она вылезла? Эта ядовитая змея с ангельски прекрасной внешностью? Такие точно опасны! И как только Алекса додумалась с ней связаться?
— Вы сказали много, но по сути не ответили ни на один мой вопрос.
— Ты мне не веришь.
Вздергивает идеально очерченные брови.
— Ваши слова мало похожи на правду. Но самый главный вопрос так и остался открытым. Я могу уйти из этого дома?
— Да хоть сейчас, — и почему в ее радужной улыбке мне совсем не видится добро?
А она уже надела платье и расхаживает передо мной по комнате. Вернее, по огромной зале, иначе это помещение и не назовешь.
— Хоть сейчас, Мари, ты можешь уйти. Но лучше бы тебе подумать. Понять больше. Ты не веришь мне? Не веришь в то, что Багиров истязал меня?
— Ни капли. Он…
— О, конечно, — запрокидывает голову и смеется таким смехом, словно переливаются колокольчики.
Она красива. Выглядит нежной и утонченной. Очаровывает с первого же взгляда.
Слишком непохожа на ту, кто могла бы сделать подлость. Но липкое чувство все равно меня не покидает.
— Ты не веришь, потому что решила, что я говорю про Бадрида? О, нет, Мари! Конечно же, нет. Я была наложницей его отца. Карима Багирова. Но жестокость у них в крови. В каждом из поколений мужчин. А Бадрид весь в отца. Как две капли. Что лицо, что характер. Арман и вовсе бешеный. Неудержимый в своей ярости зверь. Не холодный, как отец и Бадрид. Он уничтожает без просчета и логики. Жестоко уничтожает. И Давид такой же.
По спине бегут холодный мурашки.
Я достаточно успела познакомиться с одним из братьев, чтобы не сомневаться в ее последних словах.
— Я решила помочь, потому что твоя история слишком похожа на мою, Мари. О, я знаю этот взгляд! Конечно, ты сейчас не веришь. Не веришь в то, что тот, кто возносил тебя на небеса, готов был пойти ради вашей любви против всего мира и называл тебя единственной способен превратиться в зверя! В настоящего монстра!
— Я тоже не верила. Мой отец дико сглупил. Возомнил себя хитрее Багирова. Провернул за его спиной сделку, а деньги решил присвоить себе. И это решило мою судьбу. Карим пришел в наш дом. Пришел убивать. Но один взгляд на меня, и он принял дочь обманувшего его в расплату. Тогда он не был женат, а со временем начал относить ко мне, как к королеве. У меня были машины. Собственные слуги. Ни у одной официальной жены нашего круга не было столько драгоценностей, как у меня. Он осыпал меня ими. Ими и своей, как я думала, любовью. Наплевал на все и даже вывозил меня в свет. На приемы, Мари, представляешь? Куда даже жен не каждый возьмет. Ты думаешь, что они непохожи? Похожи, Мари. И я не заметила, купаясь в этом счастье, как самый прекрасный в мире мужчина превратился в монстра.
— Поначалу он перестал со мной говорить. После женился и запер, как в клетке, в комнате рядом со своим кабинетом. А после приходил только для того, чтобы трахнуть. Молча. В самых изощренных позах. Не спрашивая моего желания. Не беспокоясь больше о моем удовольствие. Делая мне больно.