— Просто доверься мне, Марина. Мне неважен результат, и если ты хочешь, то я даже не стану забирать его и смотреть на цифры.
— Мне важен… — опускаю я взгляд и, пользуясь тем, что лифт приехал, ныряю в него.
Рома молчит. Он ничего не говорит мне, словно мои слова как-то оскорбили его, а я делаю вид, что ничего не произошло и готовлюсь к разговору с мамой. Где-то глубоко внутри появляется страх — что если Костя будет караулить меня около маминого дома? В подъезде? Или… Боже! Он же может заявиться к ней! Я не говорила маме, что это секретный разговор, и чтобы помирить меня с мужем, она могла пригласить его.
Самое время схватиться руками за голову, но я делаю глубокий вдох и набираю маме сообщение с вопросом, нет ли у неё Кости, и не приглашала ли она его. Ответ приходит быстро.
Мама: «А ты хотела, чтобы я пригласила его? Могу позвонить, и он примчится уже через десять минут».
Мне бы мамино хладнокровие. Для неё многие люди были простыми пешками, разменной монетой, а я ко всем относилась с открытой душой… Потому Костя и нагадил в неё.
Я: «Ни в коем случае! Я всё вспомнила, мама… И это секретный разговор».
Я почти представляю лицо мамы, когда она читает это сообщение. Да она же все ногти изгрызёт, пока я не войду в её квартиру и не расскажу всё, что вспомнила. И мне нужно поскорее поделиться с ней правдой, пока не приключилось что-то ещё.
Рома останавливает машину напротив подъезда мамы, паркуясь около тротуара. Он выходит вперёд меня и оглядывается, а потом открывает дверь пассажирского сиденья и даёт мне знак, что я могу выходить.
— Ты заделался в шпионы? — с улыбкой на губах спрашиваю я у Ромы.
— Скажешь тоже… Смотрел, нет ли машины твоего мужа где-то поблизости. Я около медцентра заметил его номер, у меня память фотографическая, и когда я видел вас целующимися в машине, то запомнил номер. А так мог и не подоспеть вовремя…
Я обвиваю шею Ромы руками и тянусь к его щеке. Невесомо целую его, наслаждаясь этим мгновением и готовясь к разговору с мамой.
— Я позволила ему поцеловать меня тогда, потому что подумала, что это пробудит внутри хоть какие-то ощущения. Но я сильно ошиблась. Просто хотела, чтобы ты знал.
Рома улыбается, а я отстраняюсь от него и с тоской смотрю на подъезд.
— Я бы позвала тебя с собой, но, боюсь, что знакомство с мамой должно происходить не в таких обстоятельствах.
— Не переживай! Я понимаю всё, но настоятельно прошу написать мне сообщение о том, что ты добралась, и с тобой всё в порядке. Мало ли что известно твоему упырю-мужу…
— Хорошо!
Я звоню в домофон, и мама открывает. Уже через пару минут я оказываюсь в её квартире и пишу Роме, что всё хорошо.
— Рассказывай, что ты вспомнила! — буквально нападает на меня мама, даже не пригласив пройти.
— А предложить дочери чай?
— Сначала расскажи, я же чуть себе руки до локтей не отгрызла! Что произошло у вас с Костей в тот вечер?
— Я хотела развестись с ним, потому что Костя вернулся из командировки не один. Он был с Викой. Понимаешь, мам? С Викой… он изменял мне с моей тётей и твоей сестрой!
Мама берётся руками за голову и, не веря собственным ушам, мотает головой. Она внимательно смотрит на меня, словно пытается понять, в порядке ли всё с моим состоянием, а затем тяжело вздыхает.
— Вот ведь дрянь какая! Одного мужика ей было недостаточно увести… Решила и другого прибрать к рукам!
— Мам, это не так важно, как то, что Костя передавал Вике все рецепты, которые ты создавала. У меня нет доказательств, но я слышала их разговор в аэропорту. Вика сказала, что ему достаточно будет украсть у тебя ещё парочку рецептов, и тогда всё станет прекрасно, и они смогут быть вместе!
— Вот значит как… Ну и крыса твой Костик… Ну и крыса! Я говорила, что ты хлебнешь с ним горя! А выходит, что мы обе его хлебнули! Ну ничего! Я задам ему жара и состряпаю такой рецепт, что Вика сама его уничтожит. Он знает, что ты всё вспомнила?
— Мам, ты может хотя бы пройти и сесть мне позволишь? — чуть морщусь я, потому что поясница жутко ноет, и мне хочется сесть.
— Проходи, конечно! — мама машет рукой в сторону гостиной.
Она проходит к бару, наливает себе немного виски и пристально смотрит на меня.