— Рома уехал, — сообщает она траурным голосом. — Как настоящий мужчина дал тебе время на раздумья, решил не давить.
— Очень умно, правда, — отвечаю я. — Это ты ему посоветовала?
— Аля, вот что ты сейчас язвишь? — раздражается мама. — Тебе тридцать три, у тебя ребёнок и крошечная зарплата хирурга!
— Она не крошечная, — протестую. — Нормальная, можно жить.
— Думаешь ты Громову своему нужна будешь? Как бы не так, Альбина! Кому вообще нужен чужой ребёнок? Где ты видела, чтобы мужчины любили таких детей как своих? Ты о Вике сейчас подумала? Ей нужен настоящий отец, а не временный мамин мужчина!
— Я буду давать дочери общаться с Ромой. Она не почувствует разницы от того, что вместе мы больше не живём.
Мама говорит и говорит снова, превосхваляя несостоявшегося зятя, проклиная меня и Илью. Под её давлением вновь ощущаю себя маленькой забитой девочкой, за которую мама решала всё сама, вплоть до того, какие колготки ей надевать в школу.
Но всё это отходит на дальний план, когда в моих руках вибрирует мобильный от пришедшего сообщения. Номер у меня по-прежнему не сохранен, но я до сих пор его наизусть помню.
Я соскучился, Кудряш.
Раз за разом читаю короткие три слова, которые наполняют невыносимое утро особым, приятным теплом.
Глава 27.
Альбина.
Мы возвращаемся в город уже на следующий день. Я бы с радостью отдохнула в пансионате чуть дольше, наслаждаясь тишиной и спокойствием, но присутствующая здесь мама так и не дала мне поймать внутренний релакс своими советами и наставлениями.
— Знаешь сколько раз я с твоим отцом развестись хотела?
— Не знаю, мам. Я не была в курсе ваших недомолвок.
— Сотни раз! Но каждый раз я смотрела на тебя и Стёпку и жалела вас.
— Думаешь стоило идти на такие жертвы?
— Ещё как, Аля. Ещё как.
Три года назад, когда не стало отца, а старший брат переехал жить заграницу, я стала для мамы единственной отрадой. В тот момент, погрязая в жалости к ней, я допустила то, что теперь имею — она клешнями вцепилась в мою личную жизнь, как и в детстве намереваясь её контролировать.
— Надеюсь, ты направляешься домой? — спрашивает мама, когда мы забираемся в салон такси.
Она явно клонит к тому, что мой дом находится в загородном особняке Романа. Дом, который так и не стал для меня родным. Но нет, в этот раз она не угадала. Ещё вчера я попросила домработницу привести мою квартиру в порядок к нашему с Викой приезду.
— К себе домой, мама.
Всю дорогу она намерено меня игнорирует, задаривая своим вниманием внучку. За то время, что мы провели вместе, она трижды назвала Вику сироткой при живых родителях. Когда мама выходит из салона автомобиля, то бросает напоследок слова о том, чтобы я перестала набивать себе цену. Слишком высока может быть расплата за неё.
— Я тоже люблю тебя, мама, — произношу, когда она захлопывает дверцу и направляется к собственному подъезду.
— Куда дальше? — равнодушным тоном спрашивает таксист.
— На Ленинградскую, пожалуйста.
Очутившись в своей квартире, я понимаю, как мне её не хватало всё это время. Она досталась мне в подарок от отца. От моего любимого папы для которого я до конца его дней была самой любимой девочкой. Здесь мне комфортно. В квартире всего две комнаты, но зато полная свобода действий. Простой ремонт без всяких изысков — дизайн я придумала сама. Нанимала рабочих для особо сложных работ, а остальное делала своими же руками — в то время на зарплату хирурга было и впрямь не разогнаться.
Я ставлю автолюльку на диван в гостиной, расстегиваю Вике комбинезон, снимаю шапку. Она заинтересованно осматривает новую обстановку своими крошечными глазками. Такая маленькая, а взгляд смышлёный. И кажется, что дочка чувствует меня лучше всякого взрослого.
Сняв с себя куртку бросаю её на диван. Достаю дочку из люльки для того, чтобы познакомить её с нашим новым домом. Викуля сладкая — пахнет молочком и ванилью. Тянет к моему лицу свои крошечные пальчики и касается моей щеки. Волна умиления накатывает на меня мгновенно — я не сдерживаюсь и крепче прижимаю её к себе.
— Надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь, малыш, — шепчу, едва сдерживая слёзы. — Поймешь и не осудишь.
— Представляешь, Евтушенко всё же попросили уйти, — сообщает Марина, когда я прихожу на работу после короткого отдыха.
— Что он ещё натворил? — спрашиваю, заранее зная ответ.