— Ясно-о-о, — протяжно отвечает Анька. — Папаша решил проучить сыночка. Что же, правильно делает. С таким уродом только жёсткими методами…
Слышится громкий цокот каблуков и все мы дружно поднимаемся со своих мест, начиная рьяно протирать столы. Олеся Максимовна появляется в ресторане с часовым опозданием. Запыхавшаяся, недовольная, со взъерошенными волосами. Она окидывает каждого из нас пристальным взглядом и дольше остальных задерживает свой взгляд на мне, а точнее на моем округлившемся животе.
Анька говорит, что со спины совсем не видно, что я беременна, а спереди похоже, будто я максимум на четвертом месяце беременности, либо просто переела. Я не поправилась, лицо не покрылось пигментными пятнами, давление в норме, а шейка матки отлично выдерживает нагрузки. Иногда мне кажется, что я смогла бы проработать здесь до самых родов — настолько мне в кайф то, что я делаю.
— Интенсивнее, интенсивнее! — злобно выкрикивает начальница и проходит мимо нас.
Фух, кажется пронесло.
Рабочий день начинается по обычаю спокойно, а ближе к обеду в ресторан вваливает целая толпа посетителей. Мы бегаем от столика к столику, разносим заказы, улыбаемся каждому из них. За дальним столом сидит важный клиент — он явно торопится и просит принести мне заказ как можно скорее. Я ставлю на разнос, заказанный им суп из морепродуктов и чай с десертом, и толкнув ногой дверь, выхожу в полный зал.
Ловко лавирую между столиками, но, когда до клиента остается каких-нибудь пять метров, неожиданно сталкиваюсь с официантом по имени Марк, чувствуя, как разнос и всё его содержимое летит на пол. С грохотом, брызгами супа на посетителей. Под недовольный взгляд заказчика и жжение руки от кипятка. В зале воцаряется недолгое молчание, прерываемое стуком каблуков.
— Прошу прощения, я сейчас принесу новый заказ, — произношу, запинаясь перед клиентом.
За всю мою практику официантки такое со мной происходит впервые. Так, чтобы на глазах посетителей и коллег.
— Не стоит, девушка, — отвечает, пожав губы клиент, — на этом моё знакомство с вашим рестораном окончено.
Олеся Максимовна пытается сгладить ситуацию, пообещав бесплатный обед в качестве компенсации, но клиент слишком торопится, чтобы слушать её. Он покидает зал твёрдой походкой, а я плетусь следом за начальницей в её кабинет.
— Настя, я предупреждала тебя. Это была последняя твоя выходка, — произносит Олеся Максимовна, барабаня острыми ногтями по столу. — Говорила я тебе — иди в декрет, детка.
— Мы столкнулись и беременность здесь совершенно ни при чем, — отвечаю, едва сдерживая слёзы.
Сидеть в её кабинете под строгие нравоучения некомфортно. Я чувствую себя особо опасной преступницей, где за беременность меня порицают и осуждают, а за малейшую провинность — чуть ли не казнят.
— Нет, даже не проси меня, Настя! — взмахивает руками Олеся Максимовна. — Снимай униформу, забирай свои вещи и марш отсюда.
Я на секунду забываю о том, что только что лишилась любимой работы, потому что понимаю, что денег мне тоже не видать.
— Простите, в прошлый раз Вы выплатили мне не всю сумму. К тому же, за текущий период тоже не было выплат, — шмыгаю носом и часто моргаю глазами, чтобы предотвратить выступившие слёзы.
— Я сказала: Пошла вон отсюда! — шипит начальница с силой стукнув по рабочему столу ладонью.
Мне кажется, что о моём позорном увольнении теперь знают все, судя по тому, как сочувственно меня провожают взглядами коллеги и гости. Анька увязывается за мной, помогает собрать личные вещи и вызывает такси, пообещав, что утешать приедет только завтра.
Я выхожу на улицу с каким-то полным опустошением внутри. Забираюсь на заднее сиденье такси, диктую нужный адрес и прикрываю глаза от неожиданно накатившей на меня усталости. Руку сильно жжет и я хаотично вспоминаю, есть ли у меня дома что-нибудь из лекарств, чтобы убрать волдыри и неприятные болезненные ощущения. Обхватываю себя руками за плечи, поддаюсь нахлынувшим эмоциям и, впервые за время своей беременности, хочу вновь оказаться в детстве, где не было проблем и волнений. Открываю заплаканные глаза только тогда, когда водитель подвозит меня к дому.
Расплачиваюсь деньгами, выбираюсь из заднего сиденья и делаю несколько шагов в сторону подъезда. Ноги ватные, почти не слушаются меня. Я мечтаю о горячем чае и таблетке обезбаливающего, поэтому не сразу понимаю, что меня окликают по имени. Вздрагиваю, когда слышу за своей спиной твёрдый, чуть хрипловатый голос, и словно прирастаю к месту, когда осознаю, что ко мне приближается Артур. А я заплаканная, меня привез домой совершенно не Макс, поэтому придется искусно врать, прикрывая обожженую руку. К тому же, настроение такое, что впору убивать, а не улыбаться.