Только когда слышится скрежет железной двери я вспоминаю, что так и не спросил о чём она хотела поговорить с моим сыном.
— Настя! — она поворачивается ко мне лицом и ждёт, пока я подойду к ней.
Нахожу в кармане брюк бумажник, открываю его и отсчитываю несколько пятитысячных купюр. На первое время, а дальше что-нибудь решим. Сейчас почему-то не хочется думать о будущем. Своих головняков достаточно.
— Вот, возьми денег. Ты же за этим пришла?
Я произношу это без капли упрёка, но Настя бросает на меня такой взгляд, что даже в темноте видно — её задело сказанное. Она отшатывается от меня и хочет сбежать, но я беру её за локоть и не отпускаю.
— Возьми, говорю. Что за упрямство?
— Мне не нужны Ваши деньги, — произносит Настя дрожащим голосом.
— Все деньги на карманные расходы Макс берёт у меня, — усмехаюсь в ответ.
Видно, что девушка размышляет как правильно поступить. И я не ошибся, когда определил, что к Максу она пришла за деньгами, видимо совсем туго у неё с финансами. Спустя несколько секунд раздумий Настя протягивает руку к купюрам и, смущаясь, кладёт их себе в сумку.
— Спасибо… — начинает Настя и осекается.
Только сейчас понимаю, что я так и не представился девушке.
— Меня зовут Артур, Настя.
— Спасибо, Артур. Я обязательно всё верну на следующей неделе, — она тут же высвобождает руку и забегает в подъезд, не прощаясь.
Глава 4
Настя.
Я появляюсь на рабочем месте точно к десяти. Завязываю передник и собираю длинные волосы в хвост. Выхожу в зал, где оживленно гудит персонал и приветствую коллег.
Одна из официанток по имени Аня — моя землячка, которая двумя годами меня старше. Она учится на пятом курсе педагогического университета и работает на двух работах. Кстати, именно по её протекции меня сюда и взяли.
— Рассказывай, как разговор прошел? — спрашивает Анька, ухватив меня за рукав и усадив за свободный столик.
Тут же передо мной оказалась чашка дымящего горячего шоколада и кремовый пончик. Порой на работе меня слишком жалели в связи с особым положением, словно я не беременная, а больная. Такое отношение было приятным, но в то же время жалость это меньшее чего я хотела.
— Макс одолжил тебе денег? — спрашивает Анька, тряхнув кудрявой рыжеволосой шевелюрой.
Я ничего особенного и не ждала от разговора с Максимом. Понимала, что план так себе, провальный, но другого выбора у меня и не было. Я ни в коем случае не пыталась воззвать его к совести, давно уже с его равнодушием смирилась. Еще в тот самый день, когда впервые сказала ему о том, что жду от него ребенка.
— С Максом мы не поговорили толком, — слегка пожимаю плечами. — Он сбежал и оставил меня один на один со своим отцом.
— Вот козлина! А помнишь, Насть, помнишь, что он сразу же мне не понравился? Слишком слащавый и неестественный. Я-то уж побольше твоего обжигалась, правда без таких вот серьезных последствий.
Собственная беременность обескуражила меня, выбила почву из-под ног. Всё к чему я стремилась и чего хотела добиться в этой жизни рассыпалось как песочный замок. Правду ведь говорят, что всё, что не убивает нас, делает только сильнее. Сейчас планов у меня гораздо больше, стремлений к лучшей жизни тоже. Я не считаю, что ребенок внутри меня все испортил. Нет, он дал мне мощнейший толчок не сидеть сложа руки.
В интернете я познакомилась с такими же будущими мамочками, как и я сама. Мы сгруппировались, арендовали квартиру, а дальше будем подстраивать графики друг друга таким образом, чтобы был круглосуточный присмотр за детьми. Такой себе мини-садик.
— А папаша Макса что? Такой же трусливый козел, как и сын? — спрашивает Анька, делая глоток эспрессо.
Почему-то при воспоминании об Артуре я смущаюсь и чувствую, как лицо вгоняет в краску, что не скрывается от любопытного и цепкого взгляда Ани.
— Нет, что ты! — почему-то в глазах подруги мне хочется вступиться за Артура.
Возможно, потому что он был чуточку доброжелательнее ко мне, чем Макс? Он, конечно же, мог не поверить мне. Мог прогнать и сказать, чтобы я приходила только тогда, когда на руках будут хоть какие-нибудь доказательства причастности его сына к моей беременности.
— Артур — отец Максима, он не такой. Он молодой, не старше сорока и… красивый, наверное.
— Ууу, надо же! — глаза Аньки загораются лихорадочным блеском. — Улучшенная копия Макса? Пусть бы тогда научил своего сыночка нести ответственность за свои поступки!
— Прекрати, Ань. Мы оба виноваты в случившемся. Он и я.