— Хватит подлизываться… Нет, все верно. В наше время трусы — часть верхней одежды девушки.
После завтрака в постели, за которым последовало нарушение границ, так хорошо известное им обоим, Кит с Лили прогулялись вниз, в деревню. «Встречаться с собственной сестрой» — это, конечно, синоним скуки. Заниматься с собственной сестрой сексом — это, напротив (предполагал он), было бы незабываемо жутко. Заниматься сексом с Лили незабываемо жутко не было. Как не было и скучно, стоило лишь начать. И все-таки между его душой и телом не было согласия. Единственная связь, которая обнаруживалась между двумя его сестрами, была «низкая самооценка». Лили любила Кита, по крайней мере, так она говорила; но Лили не любила Лили. А именнно это, вероятно, понадобится девушкам при новом порядке — усердный нарциссизм. Странно, но, вполне возможно, факт: надо, чтобы им хотелось пойти к себе на хуй. Он сказал:
— «Я мальчик. Это девочка».
— Не надо, — попросила Лили.
— А чего они уставились? «Это рубашка. Это юбка. Это туфля».
— Хватит! Это некрасиво.
— Глазеть тоже некрасиво. Короче. Так на Шехерезаде твои трусы?
— Да.
— Так я и думал. Меня это потрясло. Сидит себе в твоих, можно сказать, самых клевых трусах.
— Я подарила ей пару… Я ей показала свои трусы, и они ей понравились. Вот я и подарила ей несколько пар.
Тут ему представилась следующая сцена: Кит показывает Кенрику свои трусы, и Кенрику они нравятся, и Кит дарит Кенрику несколько пар.
Лили продолжала:
— Она сказала, ее трусы, по сравнению с моими, как спортивные. Или как мужские плавки для женщин. Или мозольные подушечки… А ты неравнодушен к трусам.
— Я много страдал от их трусости, — сказал он.
На самом деле тема эта — Лилины трусы — была несколько деликатная. Когда она его бросила, в марте, за дверь она вышла в практичном белье. Когда вернулась — вернулась в клевых трусах. Что происходит у девушки в голове, размышлял он, когда она переходит на клевые трусы?
— Дорис, — сказал он с горечью, пожалуй, чрезмерной.
— Когда это было — Дорис?
— Задолго до тебя. Я ложился с ней в постель каждую ночь в течение пяти месяцев. Десять недель у меня ушло, чтобы снять с нее лифчик. Потом я наткнулся на трусы. Причем клевыми эти трусы не были. В клевых трусах клево то, что ты знаешь — они снимаются. Вот и все. Они помогают справиться с сомнениями.
— А ты и тогда был неравнодушен к трусам.
— Нет, это Дорис была неравнодушна к трусам. — Она вставала в трусах. Она ложилась в трусах. Киту хотелось сказать ей: Дорис, а ты неравнодушна к трусам. На тебе надеты трусы — разные трусы, но надеты — двадцать четыре часа в сутки. — Я ей говорю: «Господи, на дворе же шестьдесят восьмой год». Все уши ей прожужжал о сексуальной революции… Знаешь, я ведь психологию бросил из-за трусов. Когда прочел, что пишет о трусах — как о фетише — Фрейд. По его словам, трусы твоей матери — последнее, что ты видишь перед травмой, когда обнаруживаешь, что у нее нет пениса. Поэтому они становятся фетишем. — А в тот раз он подумал: если это так, то все планы на человечество следует потихоньку оставить. — В тот же день я перешел на английский.
— Ну все, хватит о трусах.
— Договорились. Тут, правда, еще Пэнси.
— О господи. Кто такая Пэнси?
— Я тебе рассказывал. Ритина подруга. По сути, Ритина протеже. — С Пэнси, Лили, я пережил трагическую ночь трусов. — Что ты так смотришь? Ты мне скоро расскажешь про Энтони? А про Тома? А про Гордона?
— И все потому, что мне случилось подарить Шехерезаде несколько пар трусов.
Он сложил несколько банкнот под блюдечком.
— Давай на крысу быстренько глянем.
— Может, ее продали. Может, ее — вот прямо сейчас — холят и лелеют где-нибудь, в каком-нибудь уютном домике.
— Угадай, чем кончается «Нортенгерское аббатство». Фредерик выебал Изабеллу. Не женился на ней. Просто выебал.
— Накачав наркотиками?
— Нет. — Сам же подумал: да, это верно. В каком-то смысле она, Изабелла, была накачана деньгами. — Она уговаривает себя, что он вроде как собирается на ней жениться. После.
— Значит, она погибла. Пропала она.
— Абсолютно. Короче. С чего вдруг Шехерезаде понадобились клевые трусы? Почему она расхаживает повсюду в твоих, можно сказать, самых клевых трусах? — не отставал он.
— Чтобы не ударить в грязь лицом перед Мальчиком с пальчик.