– Понимаю. Я тоже наговорила вчера всякой ерунды, – отмахнулась Белла, словно отгоняя воспоминания о вчерашнем вечере. – На самом же деле я так не думаю. Ты прекрасный муж и будешь таким же прекрасным отцом, я это знаю!
– Ну, и что теперь? – после минутного молчания, нетерпеливо воскликнул я. – Когда там, согласно твоей теории, все должно вернуться на свои места?
– Может быть, нужно подождать? Мы же все осознали, извинились. Так? – с сомнением предположила она.
– Отлично, – кивнул я и медленно перекатился в кухню, намереваясь скрасить томительное ожидание парой бокалов бурбона.
– Ты что, с ума сошел?! – Белла решительно выдернула из моих рук пузатую бутылку с красиво искрящейся янтарной жидкостью и сунула мне в руку добытый из глубин холодильника стакан, доверху наполненный какой-то жижей, малоаппетитной на вид и запах. – Вот, овощной сок прямого отжима – все, что ты теперь можешь себе позволить. А я, пожалуй, выпью.
С этими словами она приложилась к бутылке и сделала несколько приличных глотков. Я попробовал жидкость в своем стакане на вкус и брезгливо сморщился:
– Какая же гадость!
– Я знаю, – с готовностью подтвердила Белла, плюхаясь на стул. – Но зато очень полезная, а это главное.
– После пережитого стресса, требую чего-нибудь сладкого… – я на секунду задумался, прислушиваясь к своим желаниям. – Или соленого. А еще лучше было бы съесть кусочек соленого лосося с ломтиком ржаного хлеба и сладким чаем.
Отвернувшись от меня, Белла всхлипнула и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала. Лишь ее плечи мелко сотрясались в такт рыданиям.
– Эй, ну что ты, – нежно провел я по некогда своей спине, принадлежавшей теперь ей. – Уверен, что скоро все образуется. Наверняка, уже завтра мы проснемся сами собой и забудем сегодняшний день, как страшный сон.
Не убирая от лица рук, Белла покачала головой и неприлично хрюкнула.
– Ты что, смеешься?! – наконец дошло до меня. – И что же тебя так развеселило, если не секрет?!
– Ты! – начиная понемногу успокаиваться, выдавила она и вытерла выступившие на глазах слезы. – Если бы только видел и слышал себя со стороны в тот момент, когда говорил о лососе! Настоящая беременная женщина!
Новый взрыв хохота прогремел на всю кухню, сотрясая воздух. Я плотно поджал губы, чувствуя себя обиженным до крайности, однако счел за благо промолчать, боясь разжигания очередной ссоры.
Внезапно Белла прервала смех и окинула меня взглядом, полным настороженности:
– А малыш шевелился сегодня?
Я закрыл глаза и внимательно прислушался к своим ощущениям, чувствуя себя гигантским мячом для боулинга, дирижаблем или даже бегемотом, страдающим ожирением – кем угодно, но только не глубоко беременной женщиной.
– Нет, не шевелился. По крайней мере, я этого не заметил.
– Думаешь, с ним все в порядке? У тебя ничего не болит? Ты хорошо себя чувствуешь? – затараторила Белла, вскакивая со стула.
– Я чувствую себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно в сложившихся обстоятельствах, – твердо произнес я, желая успокоить любимую. – Скорее всего, малыш просто спит. Он же не шевелится беспрерывно, так?
Белла кивнула и, опустившись на колени, бесцеремонно задрала подол моей ночной сорочки до самой груди.
– Эй, солнышко, ты слышишь меня, – зашептала она, нежно поглаживая наш беременный живот. – Мамочка здесь, с тобой. Не бойся, я рядом, мой маленький. Мамочка любит тебя.
– Не сбивай с толку нашего сына, произнося слова про мамочку моим голосом. Он может решить, что его родители сошли с ума, – хмыкнул я.
– Обещай, что скажешь мне, если почувствуешь себя плохо или даже просто странно, – поднимаясь с колен, строгим тоном проговорила Белла. – Роды могут начаться в любую минуту, а ты поначалу можешь этого не понять.
– Нет-нет-нет, – выставив вперед ладони, запротестовал я. – Дата твоих родов назначена на десятое января.
– Дети не поезда, чтобы приходить в этот мир по расписанию, – усмехнулась она в ответ.
– Я же этого не переживу, – чувствуя приближение паники, забормотал я. – Это противоестественно. Отцы водят детей на бейсбол, учат кататься на велосипедах, играют с ними в лошадку, а не рожают!
– Тебе нельзя нервничать, так что успокойся и постарайся расслабиться. Уверена, что все обойдется. Я тоже, знаешь ли, предпочла бы родить своего ребенка сама. А теперь дыши со мной. Медленно. Вдох-выдох. И снова вдох и выдох. Ну как, теперь лучше?
Я кивнул, действительно чувствуя себя гораздо спокойнее. Вопрос в том, надолго ли?
Звонок мобильника Беллы прервал мои невеселые размышления. Недолго думая, она взяла телефон и нажала кнопку приема вызова:
– Слушаю… Нет-нет, с ней все в порядке, просто она сейчас принимает душ… О, это просто отлично! Да-да, конечно. Ждем.
– Кто это был?
– Моя мама. Наши родители уже в Нью-Йорке, берут такси и еду сюда.
Белла подняла руку к виску, явно намереваясь накрутить на указательный палец прядь своих волос – обычная привычка, говорящая о ее взвинченности, – однако я не мог похвастаться длинными шевелюрой, так что, досадливо дернув за короткие волосы возле уха, она снова опустила руку.
– И почему чертовому снегопаду вздумалось прекратиться именно сегодня, – проворчал я. – Что будем делать?
– Ничего, – пожала плечами Белла. – Просто побудем один день друг другом. Но для начала неплохо было бы, и правда, сходить в душ. Чур, я первая.
Наши родители приехали где-то через час, принеся с собой морозную свежесть, праздничное настроение и легкое волнение от долгожданной встречи.
Все наперебой интересовались, хорошо ли я себя чувствую, и, по очереди поглаживая мой живот, спрашивали, как поживает их будущий внук. Белла скромно стояла в сторонке и с улыбкой на лице наблюдала, как мне приходится отдуваться за нее. Не зная, что сказать, я отвечал лишь общими фразами.
– Что-то не так, – отдавая свое пальто Чарли, вдруг выдала Рене голосом, полным уверенности.
Не на шутку перепугавшись, я нелепо округлил рот и медленно пожал плечами, лихорадочно соображая, что именно могло насторожить мою тещу.
– Ты выглядишь бледной и усталой, – нахмурившись, добавила та, что позволило мне с облегчением перевести дух. – Плохо спала? С тобой точно все в порядке, родная?
– Да конечно, – поспешно заверил я, для большей убедительности энергично покивав головой.
«Если не считать того, что я – не Белла, а Эдвард, оказавшийся в теле своей беременной жены и рискующий стать первым в мире мужчиной, родившим ребенка. В остальном же все просто отлично!» – пронеслось в моей голове.
– Ну как, сынок, – с улыбкой спросил Карлайл, обращаясь к Белле. – Готов к смене тысячи подгузников и бессонным ночам?
– Давно готов, – отозвалась та.
– Слова не мальчика, но мужа! – хлопнув ее по плечу, одобрительно кивнул Чарли.
– Вы, наверное, жутко устали, – счел я за благо перевести тему.
– Да уж, не так мы мечтали встретить Рождество, – усмехнулась мама. – Но хорошо то, что хорошо кончается. Вот, мы здесь и наконец увидели вас, так что усталость как рукой сняло.
– Но голод-то, наверняка, остался, – многозначительно добавила Белла. – Поэтому сейчас все дружно моем руки и садимся за стол.
– Белла, Эдвард, наверное, с тебя пылинки сдувает, – заняв место, предположила моя мать, с улыбкой глянув на меня, то есть на Беллу в моем теле. Жена принесла последнее приготовленное блюдо, кинув в мою сторону несколько затравленный взгляд, и села на соседний стул. Расположившись за круглым столом, я понял, насколько затруднительным стало наше положение: родители могли беспрепятственно за нами наблюдать, а это явно не играло нам на руку в сложившейся ситуации. Надеюсь, наше напряжение будет не так заметно. – Как ты сделала из моего сына такого хозяйственного мужчину? – подмигнув мне, она снова перевела взгляд на Беллу, которая выглядела немного бледной и испуганной (довольно комичное зрелище, если честно, мне не идет). Да, мама, хорошая шутка, но, кажется, я не был настолько безнадежен и прежде, однако кое-что, конечно, изменилось с нашей последней встречи, о чем тебе лучше никогда не знать. – Я горжусь тобой, сынок, ты так заботишься о Белле. Рада видеть взаимопонимание в вашей семье. И мне приятно знать, что я правильно воспитала тебя, – расчувствовавшись, она потянулась и схватила Беллу за руку.