Совсем не чувствую себя использованной. Я всего лишь хотела доказать себе и своему бывшему что могу быть кому-то нужной и на мгновение важной. Я – просто наваждение, которое так же быстро исчезло, едва успев начаться. Впрочем, он для меня тоже.
- Уходи, - произношу, глядя в пол, потому что чувствую неловкость сложившегося момента. – Прошу, Зимин, уходи сейчас же.
Его не приходится долго упрашивать. Руслан оставляет визитку на кухонном столе где несколько минут назад мы так здорово трахались. Где произошел мой первый настоящий оргазм. Сухо прощается и не услышав ответ уходит, захлопнув дверь. Хочется выбросить серебристый прямоугольник с его номером в урну, но вместо этого выхожу в прихожую, закрываю за Русланом дверь и ухожу в комнату, где, забравшись под одеяло все же засыпаю, только на этот раз с совершенно дурацкой и неуместной улыбкой на губах.
глава 7
Руслан.
- Ты понимаешь, что попал? – спрашиваю с нажимом у виновника аварии. – Моя машина не подлежит ремонту и это означает, что ты торчишь мне бабки.
Мужчина с огромным пивным животом пытается перечить и защищаться, но меня мало волнует его мнение. Сейчас я злюсь. Злюсь потому что уже целый час не могу выехать на встречу, потому что моя рожа больше не пригодна для официальных мероприятий и явно нуждается в шлифовке. Достаю мобильный и моментально отменяю несколько запланированных назавтра деловых разговоров, а потом вспоминаю про Сашку. Прошу администратора ресторана «Сахли» прислать мне её мобильный номер. Набираю, слушаю парочку длинных гудков, а затем звучит мелодичный добродушный голос – совершенно точно принадлежащий не Котовой.
- А Саши рядом нет…
Девушка по имени Вера оказывается безобидной, очень отзывчивой и с легкостью называет адрес подруги, а также сообщает что Котова ушла от мужа после его измены и сейчас работает учителем английского у нее в школе.
- Спасибо за информацию, Вера, - отключаюсь и ловлю такси, потому что привык сдерживать слово.
Надо поговорить – ок, давай поговорим. Приезжаю домой к Котовой, когда на улице уже темно. Она открывает дверь совершенно растерянная и сонная, а я все еще злой и не отошедший от аварии. И когда она начинает обрабатывать мне раны выключив в себе капризную девочку, меня перемыкает. А может она просто обрабатывает мои раны чем-то ядовитым? Чем-то таким, что я почти не контролирую свои действия, а она не останавливает.
Когда Саша случайно падает на меня ее запах действует словно сильнейший афродизиак. Мне хочется её сейчас и немедленно, несмотря ни на что. Прихожу в себя только тогда, когда вбиваюсь в её молочные бедра с особым удовольствием. Так словно на Земле начался конец света, а мне во что бы то ни стало нужно успеть её трахнуть. Будто жизнь закончится, привычный мир рухнет и похрен, что будет потом – лишь бы успеть.
Мы действуем инстинктами, совершенно отключая голову. Сашка тесная, узкая и стонет так громко, что у меня закладывает уши. У неё гладковыбритый лобок, небольшая аккуратная грудь с розовыми твёрдыми сосками и хорошая крепкая задница, которую я сжимаю с особым удовольствием до синяков на нежной бархатной коже.
Вбиваюсь в неё раз за разом, яростно и нетерпеливо, в ту, которую ненавидел в детстве, но сейчас почему-то желал сильнее всех в мире.
Когда оказываюсь на пустынной ночной улице еще долго курю у нее под подъездом. У Саши не горит свет и складывается ощущение, что в квартире никого нет. Вспоминаю, что мы так и не поговорили насчет наследства, но нам явно было не до этого. Ловлю такси, приезжаю домой, встаю под холодный душ пытаясь привести своё сумасшествие в норму. И еще долго не могу отделаться от странного чувства невозвратимости.
Подумываю даже вызвать Лерку, чтобы вытравить ванильный и выразительный запах Саши, который всюду преследует меня, но вовремя передумываю потому что больше не хочу её. Совершенно.
Ночью снится Котова, где она как в детстве стоит в углу гостиной Ады с тонкими косичками и чересчур огромными бантами для её головы, с ямочками на щеках и в коротком ситцевом платье. Она вновь и вновь врёт Аде о том, что я её задираю. А я как обычно беру вину на себя, потому что не имею привычки оправдываться. Стискиваю кулаки и сдерживаю себя, чтобы не ударить, потому что девочек бить нельзя. Когда отец и Ада разводятся я долгое время виню себя за это. Потому что возможно был для нее недостаточно хорошим и послушным сыном. Уже с возрастом, когда стаю более опытным понимаю, что по таким пустякам не разводятся, что причины всегда бывают зарыты глубже, чем видит ребенок детскими глазами. И теперь я знаю это из личного опыта.