— Ложитесь, — он указывает на кушетку возле аппарата УЗИ, и я встаю, беру в руки полотенчико, оставляю телефон на столе и укладываюсь на твердую поверхность.
— Я Матвей Алексеевич, — представляется мужчина. — Вы разволновались, я даже не успел сказать, как меня зовут.
— Приятно познакомиться, — выдавливаю из себя, а сама провожу параллели.
Матвей — Мэт. Разве не похоже? Украдкой посматриваю в сторону доктора, одетого в голубой костюм и пытаюсь понять, узнал он меня или нет? Я отбрасываю сомнения на счет того, что это не он, если только у него есть брат-близнец, тогда это реально. А так…
Я еще раз смотрю на него, осматриваю его лицо, плавные движения, которыми он льет гель на мой живот и прикладывает к коже датчик. Господи, это и вправду бармен из клуба. Но какого черта он там делал, когда Матвей Левицкий — лучший врач-гинеколог города?
Мужчина водит датчиком по моему телу и нажимает на клавиши аппарата, а я с замиранием сердца жду, что он скажет. На мгновения я даже забываю о том, что у нас с ним было. Это неважно. Сейчас главное знать, что с моим малышом все хорошо, что его здоровью ничего не грозит.
— Вероника Сергеевна, — начинает доктор, и по его виду я понимаю, что он не знает как начать разговор.
Мне становится страшно: тело покрывается липким потом, по спине пробегает неприятный холодок, а пальцы на ногах начинают покалывать.
— Что с ребенком? — спрашиваю дрожащим голосом, боясь услышать, что там внутри на самом деле.
— Не переживайте, — тут же “успокаивает” меня доктор, но я вижу, что он уже не улыбается как прежде и вообще смотрит на монитор с… это что? Удивление?
— Матвей Алексеевич, что не так?
— Ваш ребенок полностью здоров, не переживайте, просто… — он снова делает паузу, а я не выдерживаю. Шлепаю ладонями по бокам и зло выбаю:
— Да что же там?!
— У вас не один ребенок, — спокойно говорит он, после чего замолкает и начинает нажимать на кнопки и дальше.
Он молчит, а я не знаю что думать. Как это… не один ребенок? Откуда взялся второй, если девять недель назад он был один? Что происходит? Местные женщины перехвалили доктора и он на самом деле шарлатан, а деньги берет за улыбку с ямочками? Я себя накручиваю. Нервничаю и зло впиваюсь ногтями в нежную кожу ладоней.
— Я сейчас выведу изображение на экран напротив. Сможете посмотреть на своих малышей, — говорит он и спустя минуту на экране появляется картинка. — Вот, видите, это один плод.
Я смотрю на своего малыша: с ручками, ножками, головкой, и не могу сдержать стекающих по щекам слез счастья. Вот он, мой маленький зайчонок, тот, кого я буду любить и оберегать. Я почти забываю о том, что там есть еще один малыш, настолько меня пленяет то, что я вижу.
— Ребенок полностью соответствует сроку, здоров, внешних патологий не выявлено, — комментирует доктор. — А теперь я покажу вам второго.
На экране появляется другое изображение, сначала нечеткое, затем я замечаю там что-то похожее на ребенка, но он совершенно не такой, как предыдущий.
— Что с ним, доктор? — я плачу, но уже не от счастья. Я не могу нормально рассмотреть малыша, но и сквозь слезы понимаю, что с ним что-то не так. Он… другой.
— Он соответствует сроку восемь недель и для этого периода развивается отлично, — сухо говорит доктор.
— Но… откуда взялся второй ребенок? — спрашиваю едва слышно, ничего не понимая.
Доктор убирает датчик с моего живота, тянется к моей медкарте и тщательно перелистывает страницы, вчитываясь в написанное. После снова что-то рассматривает на экране, больше не выводя изображение для меня. Я волнуюсь, чувствую, как сердце начинает биться быстрее, а дыхание учащается.
— Можете вставать, — мужчина подает мне руку и помогает встать, протягивает полотенце, чтобы я могла стереть остатки геля, и садится на свое кресло.
Слежу за тем, как он записывает что-то в моей карте, а затем берет листочек и чиркает что-то и там.
— Садитесь, не стойте, — он указывает на стул. — Не нервничайте, пожалуйста. С вашими детьми все в порядке, просто… это не совсем обычный случай, — поясняет он, даже не смотря в мою сторону.
— Что значит необычный случай? — переспрашиваю и инстинктивно хватаюсь за живот, хотя он увеличился всего на несколько сантиметров.
— Я все объясню, дайте мне самому определиться, ладно? — он снова кивает на стул, и я послушно сажусь.
Мне уже совершенно неважно, что этот мужчина — мой случайный любовник. Сейчас я смотрю на него как на свое возможное спасение и того, кто успокоит меня, скажет, что я смогу родить этих малышек. Мы сидим, кажется, целую вечность, но Матвей приходит в себя первым: снимает трубку телефона и просит сдвинуть записи на час, потому что у него “сложный” случай. На этом слове мои глаза округляются и я, кажется, не дышу.