-Не ври мне! – я даже дернуться не успела, как ладонь отца легла мне на шею, крепко сжимая горло. Дышать стало очень тяжело, ловила ртом воздух, как утопающая.
-Я не вру! – мои глаза стали влажными, а я задыхалась, медленно умирая не столько от того, что мне не хватает воздуха, а от того, что осуществилась моя самая страшная догадка – ничего не изменилось. Хоть мне было 9, хоть 18, хоть 21. Тотальный контроль отца везде и во всем меня добивал. Я задыхалась от того, что была узницей в собственном доме, и не было надежды, что когда-нибудь я смогу выбраться.
-Смотри мне в глаза! – послабил хватку он, и я сделала живительный вдох. – Говори мне, где ты шлялась, дрянь!
-Я поссорилась с однокурсницей, поэтому в порыве чувств выбежала из клуба и заблудилась. А денег в кармане не оказалось, телефон разрядился! – как могла, лгала я.
-А это откуда? – натянул ткань свитера, внимательно в нее вглядываясь. – Он что, мужской? – я видела, как его глаза снова затуманивались, а внутри он весь закипал. Я никогда не врала, потому что не умела и знала, что это мне выйдет боком. Но сейчас… Это была очередная ложь во спасение.
-Нет, он оверсайз… Я давно о таком мечтала, мне Микки подарила. – Отец вроде поверил, потому что отпустил меня окончательно и даже сделал шаг назад.
-На этот раз выкрутилась, - недовольно скривил губы. – В качестве наказания, проведешь сегодняшнюю ночь в углу, стоя. И не вздумай идти в свою комнату, я проверю!
-Но папа! Я уже не маленькая, я не буду стоять в углу! – даже ногой топнула. Не знаю, откуда во мне взялось столько внутренней силы в тот момент. Скорее всего, в ноздри ударил невероятный аромат духов, исходящих от свитера, и я почувствовала себя хоть немножко, но защищенной. Вообще, от этого предмета одежды веяло теплом, свободой, защищенностью. – Вы с мамой обещали мне, что как только мне исполнится 21, я смогу покинуть эту квартиру! Почему вы всегда меня обманываете? Почему вы меня так не люб…
-Довольно, Соня… Я всегда сдерживаю свои обещания. Поверь мне, совсем скоро ты переедешь. – Его губы растянулись в подобии улыбки. Потому что этот Дьявол во плоти просто не может улыбаться нормально.
-Правда? – не верила его словам. Но зачем ему врать… А впрочем.
-Совсем скоро ты уедешь в новую жизнь. Один очень хороший человек согласен взять тебя в жены. Уж не знаю, зачем ему такая страшилка, но я готов отдать тебя с руками и ногами. Тем более, мужик богатый. Будешь отдавать мне все деньги, что он даст тебе на личные расходы, в качестве компенсации за то, что я терпел тебя всю жизнь.
Нет, это не могло быть правдой. Опять, в очередной раз, все мои мечтания рухнули о твердую стену – о моего отца. Почему он просто не может отпустить меня, разрешить жить своей жизнью, быть свободной.
-И еще, Соня… Ты должна быть чистой, это главная причина, по которой он согласился тебя взять.
-Я не вещь, чтобы меня брали! – пыталась сопротивляться я. Было мерзко – от этого мира, от отца, от самой себя. Зачем мне жить в таком мире, где я никому не нужна.
-Закрой свой рот, дрянь… И запомни, если я узнаю, что ты опозорила меня, если я узнаю, что ты с кем-то шлялась, я тебя этими руками придушу и хахаля твоего заодно. Так что если тебе на себя плевать, подумай хотя бы о других людях…
-Отец, довольно… Я так больше не могу. Я не твой раб, я имею право на свободу. Я хочу быть самостоятельной и независимой.
Мне опять стало трудно дышать. На этот раз отец сжимал мое горло с еще большей силой. Мне казалось, я теряю сознание.
-Не смей перечить отцу, неблагодарная девчонка. Ты сделаешь так, как я сказал. И не вздумай противиться и бежать. Я тебя из-под земли достану!
Отец одним движением отбросил меня в угол, приказав просидеть в нем до самого утра. Опять с трудом вдохнула немного воздуха, уже через мгновение пожалев об этом. Почему он не убил меня? Умерла бы, и наступило бы успокоение. То, о чем я так давно мечтала…
Остаток ночи я беззвучно ревела. Боялась дернуться, чтобы издать хоть какие-то звуки и разбудить спящего в соседней комнате отца. Сегодня он впервые с того дня, как я сбежала, поднял на меня руку. И это пугало еще больше.
Только приятный одурманивающий аромат успокаивал меня, заставлял расслабиться. И я мечтала, что этот запах навсегда останется в этом свитере. Я никогда не буду его стирать, чтобы память о моем сегодняшнем странном вечере, о прекрасном незнакомце, которого я видела только со спины, осталась хотя бы в этой мягкой шерстяной ткани, потому что сама я ничего не помнила.
Глава 9.
Моя жизнь вернулась в прежнее русло. Серые будни, еще более темные выходные. Дни сменяли друг друга, а я с ужасом ждала, когда отец познакомит меня с моим «женихом». Ожидание невыносимо угнетало, я не могла ни есть, ни спать, ни нормально дышать…
Микки первая заметила перемены во мне. А впрочем, Микки единственная заметила, что со мной что-то не так. Потому что только ей было до меня дело.
Преподаватели относились ко мне как ко всем, несмотря на то, что я из кожи вон лезла, чтобы получить более высокий балл, практически ежеминутно грызла гранит науки. В том то и дело, что я училась только ради оценок. Юриспруденция – это не то, о чем я мечтала. Я никогда не видела себя юристом, и моя душа не лежала к этой профессии. Так что я особых успехов не делала и понимала, что из меня получится средненький такой адвокат или нотариус, если вообще, мой «жених» разрешит мне доучиться.
Свою будущую жизнь я вообще не представляла. Никем не видела себя через 10 и даже 15 лет. Ах, почему родители не оставили меня с одной из бабушек? Перессорились со всеми, ушли в самостоятельную жизнь и уже больше 13 лет не общаются со своими родителями. Я помню, меня когда-то любили. Баба Света пекла вкусные пирожки, а бабушка Лиза вплетала мне ленточки в косички. А теперь я никому не нужна… Впрочем, была бы нужна хотя бы бабушкам, они давно забрали бы меня. Но за 13 лет я не получила ни единой весточки от них.
-Сонька, ну ты чего опять такая кислая? – шептала Микки мне на ухо во время одной из лекций. По привычке начеркала на листе бумаги:
«Все хорошо», - чтобы не дай Бог Буров не выгнал из аудитории из-за болтовни.
Микки раздраженно перечеркнула мою фразу-отмазку, а следом написала:
«Я же вижу, суслик… Что с тобой творится в последнее время?». А я опять ответила стандартной фразой.
Не то, чтобы я не хотела посвящать Микки в свои проблемы. Просто ей и без меня проблем хватало. И зачем лишний раз расстраивать ее.
Подруга хоть и пыталась выудить из меня хоть слово, но я держалась крепким орешком. Но, признаться, сделать это было слишком сложно.
В последнее время я стала слишком нервной. Мне казалось, что я тихонечко схожу с ума из-за неприятного ожидания. Иногда улыбалась, что было крайне странно, ведь улыбаться мне, по сути, было не из-за чего. То ревела, причины мне в принципе понятны, только накатывало так неожиданно, что я могла разреветься даже во время лекции. Микки постоянно подозрительно смотрела на меня… Понимала, что я не хочу с ней делиться, но всячески пыталась поднять мне настроение и поддержать.
Да что уж там… Если бы не она в те дни, я окончательно сошла бы с ума. Ну а что, в этом тоже есть плюсы. Тогда я окончательно переехала бы из ненавистной мне квартиры в сумасшедший дом. Только сомневаюсь, что стало бы лучше…
Вот так я и жила…
А потом случилось кое-что крайне странное. Просто невероятно странное.
Я сидела на лекции и пыталась слушать преподавателя, хотя все его слова долетали до моих ушей и растворялись, так и не успев дойти до нужного отдела мозга. Учиться не хотелось, ничего не хотелось… Невыносимо тянуло низ живота, и в тот момент я бы все отдала, чтобы оказаться в теплой постели.
В кармане моего второго жакета, который теперь стал единственным, ведь свой основной серый пиджак я посеяла в ночь своего рождения, пиликнул телефон. Обычно он всегда был на беззвучном, но на этот раз почему-то звук был полным.