Мне даже, - от тебя и этого не скрою,
На троне самому хотелось быть порою,
Хоть я, - поверь мне, друг, - костьми б с восторгом лег,
Чтоб дольше мой отец и жить и править мог.
Такое я таил безумное желанье
Затем лишь, что искал для милой воздаянья
За верность и любовь, что жаждал ей служить
И мир к ее ногам покорно положить.
И все же, несмотря на весь мой пыл великий,
На клятвы, что давал я щедро Беренике,
Теперь, когда ее возможно торжество,
Теперь, когда я сам люблю сильней всего,
Теперь, когда нам брак сулит вознагражденье
За пятилетнее жестокое томленье,
Я обречен сказать... О, как душа болит!
Паулин
Что? Что сказать?
Тит
Что долг расстаться нам велит.
Не ты на верный путь сейчас меня направил.
Я лишь затем тебя заговорить заставил,
Чтоб речи, Паулин, суровые твои
Последний нанесли удар моей любви.
Да, колебался я: любовь не уступала,
И хоть в конце концов все перед честью пало,
Так много сердцу ран в бою нанесено,
Что нелегко теперь излечится оно.
Пока другой вершил и правил судьбы мира,
Ничто моей любви не нарушало мира.
По Беренике я вздыхал пять долгих лет
И лишь перед собой во всем давал ответ.
Но вот пришло отцу мгновенье роковое.
Глаза ему закрыл я скорбною рукою
И понял, как в мечтах от жизни был далек
И как безмерен груз, что на плечи мне лег.
Не то что существу любимому отдаться
От самого себя я должен отказаться:
Богами отданы мне в руки мир и Рим,
Но должен я себя отдать за это им.
Народ следит за мной с тревогой и вниманьем.
Каким бы для него явилось предвещаньем,
А для меня - стыдом, когда б, поправ закон,
Блаженству предался я с той, в кого влюблен!
Решенье принял я, не зная, как же с нею
О жертве тягостной заговорить посмею.
Дней семь тому назад - и сколько раз с тех пор!
Пытался я начать жестокий разговор,
Но с самых первых слов - о, пытка роковая!
Язык мой путался, немея, застывая.
Я мог надеяться, что мой смятенный вид
О нашей участи ее предупредит;
Она же, подлинной не чувствуя угрозы,
То утереть сама мои хотела слезы,
То, увидав, как я безмолвно хмурю бровь,
Решала, что мою утратила любовь.
Нет, ложной мягкости суровость благородней.
С царицей свижусь я и все скажу сегодня.
Здесь друг мой Антиох. Пускай весь груз забот
О той, с кем расстаюсь, он на себя возьмет
И с нею на Восток далекий возвратится.
Да, завтра вместе с ним покинет Рим царица.
Мы встретиться должны - увы! - в последний раз,
И от меня она узнает все сейчас.
Паулин
Я меньшего не ждал. Тому, кто любит славу,
Победа верная сопутствует по праву.
Порукою, что ты и тут непобедим,
Мне был поверженный во прах Иерусалим. {24}
Я верил: мужество, не знавшее предела,
Тебе не даст, о Тит, попрать свое же дело,
И покоритель стран, народов и царей
Не подпадет под власть слепых своих страстей.
Тит
Тем слава горше мне, чем похвалы пышнее.
Насколько б для меня стал блеск ее ценнее,
Когда бы только жизнь была ее ценой!
Во мне стремленье к ней зажег не кто иной,
Как та, с кем должен я теперь навек проститься.
Ты знаешь, что еще не так давно гордиться
Я именем своим пожалуй бы не стал:
Неронов двор меня в те годы воспитал, {25}
И, соблазнительным подвластный впечатленьям,
Я необузданным отдался наслажденьям.
Но вот пришла любовь. Чье сердце не горит
Желаньем угодить тому, кто в нем царит?
Я жизни не щадил: все предо мною пало.
Но крови, жертв и слез казалось слишком мало,
Чтоб ласков стал ко мне моей царицы взор,
И начал помогать несчастным я с тех пор.
Я всюду изливал свои благодеянья,
Лишь одного ища за это воздаянья:
Любимой принести, довольной наконец,
Богатый урожай мне преданных сердец.
Я всем обязан ей. А какова награда?
Весь долг мой возложить мне на нее же надо.
Вот доброты ее, любви ее цена
Слова жестокие: "Уехать ты должна".
Паулин
Помилуй, государь! До самого Евфрата
Ты, к удивлению смущенного сената,
Расширил власть ее. Безумец лишь корит
Неблагодарностью того, кто так дарит.
Нет, рассчитался ты сверх меры с Вероникой.
Тит
Утеха жалкая в печали столь великой!
Открыто сердце мне возлюбленной моей:
Лишь я, один лишь я всегда был нужен ей.
Со дня - счастливый он, тот день, или несчастный?
Как стали оба мы такой любви подвластны,
Томясь и думая лишь обо мне одном,
Чужая в городе и во дворце моем,
Она проводит в день едва ли час со мною
И кротко ждет меня все время остальное.
И если мне теперь случается порой
Попозже, Паулин, зайти в ее покой.
Она уже в слезах, и с нею я вздыхаю,
И слезы на ее ресницах осушаю.
Все то, что придает любви такую власть:
Упреки нежные, немеркнущую страсть,
Стремленье нравиться, бесхитростность прямую,
Блеск, прелесть, смелость - все всегда в ней нахожу я.
Пять лет я каждый день {26} в покои к ней вхожу
И словно в первый раз на милую гляжу.
Закончим разговор. Признаюсь, друг, тебе я:
Чем больше думаю, тем становлюсь слабее.
О боги, что сказать я должен ей сейчас?
Довольно! Пусть удар скорей падет на нас.
Есть долг, и я пойду стезей его отважно,
А выживу иль нет - не так уж это важно.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Тит, Паулин, Рутилий.
Рутилий
Царица жалует, мой господин, к тебе.
Тит
Ах, Паулин!
Паулин
Так что ж? Слабеешь ты в борьбе?
Что решено тобой - должно осуществиться.
Пора!
Тит
Да, да, ты прав. Пускай войдет царица.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Тит, Береника, Паулин, Фойника.
Береника
Надеюсь, ты простишь меня, властитель мой,
За то, что мне пришлось нарушить твой покой.
Но коль дивится двор, какой мне жребий выпал,