— Господи… — прошептала Вэллия, всё ещё не веря, что это происходит с ней. Только что она была в трактире, пила тёплое вино, а сейчас…
Корвин набросился на неё, несколько раз хлестнул ладонью по лицу, зашипел через зубы:
— Какого чёрта? Я приказал тебе молчать… Это всё из-за тебя… Будь ты проклята! — ругался зло, тряся Вэллию за одежду на груди. Оттолкнул от себя, и она упала в воде на колено. Горячая волна невообразимого холода ожгла грудь, руки, хлестнула по лицу.
— М-мамочка… — выдохнула Вэллия, и Корвин, ухватив её за шиворот, поставил на ноги возле себя.
Она дрожала всем телом, зубы стучали, из глаз сами собой текли слёзы, лёгкие опять начал душить кашель. Корвин прижал её к себе спиной и зажал рот ладонью, не давая и звука произнести. Вэллия впилась в его предплечье коченеющими пальцами, замотала головой, и Корвин второй ладонью сдавил шею, шепнул чуть слышно:
— Тихо…
Через негромкий звук течения реки послышались приближающиеся шаги. Потом — разговор:
— Куда они пропали? Как сквозь землю провалились? Где они?
— Ты уверен, что они пошли сюда?
Разговаривающие, как в кошмарном сне, стояли над головой, на деревянном настиле моста. И Корвин, и Вэллия смотрели наверх. Она задыхалась и думала, что переживает последнюю минуту жизни, и, наверное, была бы рада смерти, если б та пришла в это мгновение.
— Может, они побежали в деревню?
— Проклятая темнота! Только утром будет ясно хоть что-то…
— Ты хорошо её разглядел? Кто она такая может быть, а если и стараться не стоит? Может, это дочь крестьянина или…
Разговаривающие удалялись в сторону деревни, слышны стали лишь обрывки разговора.
— Красивая… Он, наверное, хотел взять выкуп с её родителей…
— Проклятые бродяги… Что им не сидится дома в такие ночи?..
Корвин ждал, пока голоса не пропали вообще, и только потом отпустил Вэллию. Та захрипела от слабости и давящего кашля, качнулась вперёд и опять чуть не упала в реку по грудь — Корвин удержал её за шиворот. Вэллия раскашлялась.
— Будешь шуметь, я утоплю тебя здесь, и найдут тебя только весной… Шевелись! — Толкнул её вперёд и вверх на берег, из воды.
Вэллия выбралась наверх на нетвёрдых ногах, чуть не падая, ухватилась ладонью за землю, и пальцы утонули в рыхлом снегу. Но она не чувствовала холода его, всё тело её дрожало от пережитого. Холод! Холод ощущался во всём: от земли поднимался вверх, попадал в нос, в рот, в лёгкие, обжигая всё на своём пути при каждом вдохе. Одежда дышала холодом, она касалась тела и несла только холод. Даже прядки волос на голове, надо лбом замёрзли и стали твёрдыми, мёртвыми. "Господи… Господи… Господи…"- стучало в её висках с каждым ударом сердца. Почему она ещё жива, как это могло случиться с ней? Она вся мокрая и ещё не умерла от холода, ещё продолжает жить вопреки всему. Как?
Они добрались до убежища с лошадьми, когда на небе белая полоса стала розовой, предвещая скорый рассвет.
Алдор из полумрака кинулся им навстречу, и замер, когда по лицам понял, что что-то не так.
— Что случилось, Корвин?
Тот молча отшвырнул Вэллию в угол на сенную труху, и с шумом отдышался. Рядом стучали копытами лошади, звенели удилами, выбирая из-под ног остатки съедобного сена.
— Что произошло?
— У неё спроси… — Корвин дёрнул головой в угол, указывая на дочь графа. Вэллия почти не шевелилась, как упала, так и осталась лежать, только руки прижала к груди и подтянула колени. — Еле ноги унесли… от греха подальше… — продолжил чуть слышно. Голос его дрожал, он ведь тоже вместе с Вэллией был в одной реке. — Надо уходить, пока ещё темно… Нас ищут…
— Что случилось? — Алдор бросился собирать вещи, проверять ремни на сёдлах, отвязывать лошадей. Он всё ещё не терял надежду узнать, что произошло. — Ты купил хоть что-нибудь? Зерна, хлеба…
— Нет! Я оставил там даже последние деньги… благодаря ей… — скрипнул зубами, глядя в сторону Вэллии. — Она разоралась там, как безумная… Надо было убить её ещё в первый день… Или убить сейчас, пока не выпила последнюю кровь…
— Надо было оставить её здесь… — Голос Алдора сейчас мог только разозлить Корвина.
— Думаешь, ты бы уследил за ней? — Усмехнулся зло. — Её надо было связать… тогда, может быть… Она бы обманула тебя, обхитрила, ты и так уже… — многозначительно замолчал.
— Что — я уже? — Алдор замер и перестал увязывать седельные сумки, ждал ответа, изумлённо вскинув тёмные брови.