- Куда собралась? – он сильно схватил меня за плечо и потащил в сторону двери.
- Подожди, дай халат накину, - я стояла перед ним полностью обнажённой и испуганно моргала.
- А зачем? – он посмотрел мне в глаза и хитро прищурился. – Я же тебя предупредил, чтобы ты была готова.
- Ты не сделаешь это… - по правде сказать, я сильно растерялась.
Он не посмеет. Он не должен так поступить со мной… Это будет конец всему…
- Что это? Ты ремень имеешь в виду? С чего взяла, что не сделаю? Думаешь, что рука не поднимется у меня? – таким злым я его ещё никогда не видела. – Ты представляешь, как я себя чувствовал, когда ты не брала трубку? Да я уже надумал всё, что только можно. Представил, что за помощью придётся в спецслужбы обращаться. С тебя станется – исчезнешь и с концами, думай, что хочешь, - он не переставал меня трясти, что было сил. – Как тебе можно что-то по-другому донести, кроме ремня, что так делать нельзя. Что запрещается так поступать с людьми. Что надо человеку хоть слово дать сказать, а потом уже рубить с плеча. А вот ремень запомнишь! И надолго!
Я вырвала свою руку. А он гневно сорвал с крючка мой халат. Впрочем, и сам крючок тоже сорвал. В ванной, несмотря на шум от душа, раздался пронзительный звон металла по кафельному полу, от которого я зажмурила глаза и прислонилась к стене.
Больше всего я боялась, что он сделает что-нибудь такое, что я не смогу этого простить. Не смогу продолжать отношения. И мне захотелось его остановить. Остановить, чтобы спасти нашу любовь. Но не знала, что делать.
Я услышала шорох и поняла, что Клим выключил воду. Открыла глаза и сразу наткнулась на него… На его безумный взгляд. Да, именно безумный. Всё, я довела мужика. Как же теперь его утихомирить-то?!
Он всё ещё держал мой халат в одной руке и смотрел так, словно решал, что ещё можно добавить к своей казни. И вдруг резко бросил его в меня так, что пояс больно ударил по моей щеке.
- За мной, - странно, но я успела схватить халат руками и мигом набросить его на себя за считанные секунды.
Что он задумал? Он повернулся:
- Ну! Долго ждать?
Я пошла за ним следом. И уже даже собиралась высказать ему всё как следует. Прикрыв свою наготу, мысли стали собираться в кучу. Судорожно в голове подбирала слова, чтобы привести свои доводы. Показать ему, что мне тоже было очень обидно и больно.
- Сядь, - сказал он уже более спокойным тоном, что окончательно сбило мои мысли и заставило остановиться меня на месте.
Он второй раз развернулся ко мне.
- Сядь, я сказал. Ты можешь хоть раз сделать то, что я прошу?! - теперь голос его снова набирал новую высоту, а в глазах, я не могла в этом ошибиться, впервые увидела ненависть.
Даже после того, как я удалила письмо, в его глазах не было ненависти. Было сожаление, жалость, боль… Но ненависти точно не было. Неужели, он так быстро возненавидел меня.
- Ты что, совсем не слышишь, что я говорю тебе? Быстро села и слушай меня внимательно, - он крикнул на меня, но на этот раз потащил за рукав халата, словно боялся дотронуться до меня и усадил на диван.
- Не смей так со мной обращаться! – на моих глазах навернулись слёзы обиды.
- Да что ты говоришь? А как с тобой обращаться? А ты как со мной обращаешься? Ты подумала, каково это находиться от тебя на расстоянии в почти две тысячи километров и не знать, где ты и что с тобой? А? Каково это быть в воздухе и думать, что больше не увижу тебя? Ты слышишь, что я спрашиваю? Отвечай!
- Слышу, - я еле шевелила губами.
- Я не слышу? Что ты мямлишь себе под нос? Ты знаешь, какие мысли лезут в голову, когда ты не спал двое суток, а сна ни в одном глазу? Молчишь… Когда я позвонил, ты была при Еве смелее. Довольно громко я слышал твои необоснованные претензии. Так повтори мне их сейчас, глядя в глаза. Скажи сейчас. Что молчишь? Я давал тебе повод думать, что могу изменять тебе? Ты знаешь, что я чувствовал, когда ты сбрасывала мои звонки? Да я был абсолютно уверен, что ты собираешь чемоданы и уже прикидываешь, в какую страну укатить.
Он даже представить себе не может, как он был прав. Но это было вчера. Сегодня я здесь. Хочу с ним поговорить. Пусть даже и прощение мне придётся попросить. Но он просто… Он ничего не слышит. Он рвёт и мечет. Он не знает, что со мной сделать. Не знает, как сделать, чтобы и мне стало также больно.
Клим внезапно подскочил ко мне и заставил встать, схватив меня за лацканы халата.
- Слышишь? Ты слышишь меня? Только посмей хоть раз ещё не взять телефон, когда я тебе буду звонить, - мне казалось, что он уже с трудом сдерживается, чтобы меня не ударить.