— Илюшка, выходи! Где ты, Илюшка?!
Илья показался в окне, глотнул несколько раз воздух и снова исчез, а вместо него из окна рванулся огонь.
Нюська отпрянула, закрыв лицо руками, но тут же побежала во двор: Илья вынес обгоревшую старуху и сам упал, пытаясь сбить о землю огонь с рубахи. Его обдали из ведра водой, и он затих, подняв к небу большие испуганные глаза.
Пожар властвовал более двух часов. Угомонился нехотя, через силу, сбитый людской неуступчивостью.
Зыковы собрались на дворе.
— Где Илья с Вовкой? — спросил Федор Кузьмич, обмывая руки в ведре с водой.
— Илью в больницу свезли, обжегся, — сказала Дарья Ивановна, сидя на вещах и тяжело дыша. — «Скорая помощь» отвезла… И Володька поехал…
Федор Кузьмич поднял голову: он ничего не знал, убиваясь в расстатуревском дворе.
— Погорел Илья, — ответила на его взгляд Нюська, держась руками за голову. — Сам погорел, и имущество сгорело… Уехали с ним Вовка с Марией…
Посредь двора стоял Андрей, подперев руки в бока, и со злым прищуром глядел на Нюську. Он был черный от копоти, в распущенной рубахе. Постоял без движения, отошел к огородной калитке, крикнул:
— Надюша, иди сюда! Чего ты там? Раз сгорело, то сгорело… Илья старательный — еще наживет…
И, возвратясь, сел на обгоревший стул, вытирая рубахой лицо.
А в это время Владимир Зыков стоял на больничном крыльце и ожидал Марью Антоновну, которую пустили в палату к мужу. Он тоже был грязный и опаленный. От него пахло дымом, и люди смотрели на него удивленно. Он отвернулся и надолго замер спиной к проходу.
Владимир очнулся, когда чьи-то пальцы коснулись его локтя. Повернувшись, он увидел Ирину, но сначала будто не узнал ее. Она бегала глазами по его лицу и вся тряслась. Сухая бледность выступила на плотных губах.
— Что случилось, Володя? Ты цел?
Он уставился на нее не мигая, как смотрел всегда, когда ему было дико и тяжело.
— Я, как видишь, цел…
Он все еще не понимал, отчего она оказалась здесь, возле него, в новеньком малиновом платье, вся из какого-то иного мира, чистого и солнечного. Он не видел волнения на ее лице, большого волнения, может быть даже ужаса, потому что сам был не способен его уловить от пережитого напряжения — и оттого черств в словах, сдержан и даже груб:
— Зачем сюда?
— Мы тоже переезжали… Видим — Отвод горит… Я побежала… Вижу: «скорая помощь»… Сказали — вас повезли… Я сюда…
Ее щеки чуть побледнели то ли от волнения, то ли от того, что бежала, ямочка пониже горла углубилась и стала темнее. Ирина прислонилась затылком к стене и задумчиво посмотрела поверх черемухи у крыльца.
— Это ужасно, — сказала она.
— Что?
— Огонь…
Владимир горестно усмехнулся:
— Тебе-то чего до этого огня?
Ирина ответила долгим беспомощным взглядом. У нее задрожали губы. Она хотела что-то сказать, но вместо этого припала к Вовкиной груди, касаясь губами его шеи, и зашептала:
— Подлец ты, подлец, Володька…
Оторвалась и побежала в больницу, с трудом открыв массивную дверь.
Зыковы справляли новоселье после выздоровления Ильи.
День выдался ясный. Июльское небо голубило оконные стекла. В комнатах было светло и прохладно. На балконе, просунув морду меж прутьев, не спеша лаял кобелек, глядя вниз. Пахло жареным мясом и солониной.
На кухне старались Дарья Ивановна, Марья Антоновна и Нюська.
— Лук-то не жалей, — подсказывала Нюська Марье Антоновне.
— Ой, этого луку у нас, — одобряла хозяйка.
— Да уж знаю, сколь положить, не учите… — отвечала Марья Антоновна.
Дарья Ивановна, размешивая винегрет, вступилась за младшую сноху:
— И то правда… Сколь ни положи, все сожрут…
Федор Кузьмич с Ильей сидели в комнатке бабки Зычихи.
— Квартира досталась — куда с добром, — хвастался Федор Кузьмич, показывая рукой на стены.
Бабка Зычиха кивала с готовностью.
— Чего еще надо? Этак-то бы раньше… А то на горе… Позадует зимой… Таращишься без ума, — повторяла она слова Федора Кузьмича.
— Только строители начали, — поддакивал Илья. — А что будет?
— До этого еще работы да работы, — знающе охлаждал сына Федор Кузьмич. — Это тебе не баран чихал…
— Я о том не говорю — чихал не чихал. Конечно, в одночасье ничего не случится… За полтора года вон чего наварганили…
— Об этом чего спорить. Взялись серьезно. Я вот помню, раньше-то люди сойдутся и рассуждают: «Какого, мол, беса строят? Где и будет… А на всех матерьялу разве найдешь?» Нашли… Вон оно все как…
— С желанием все можно…