Да нужны ли они ему были — все эти Куршевели, Версачи, апартаменты и прочее?!. У него вместо них было — Дело! Державное!
Что еще надо мужчине, чтобы спокойно смотреть в глаза Эпохе и Истории?
ТОН письма был вполне достойным. Не было в нем никаких «тщетных призывов о помощи», которые усматривают в этом обращении Берии к ЦК «интеллектуалы-либералы. Они не цитируют письмо подробно, а выхватывают из него пару фраз в целях то ли одурачивания, то ли «одемокрачивания» сограждан, и затем смачно клевещут на автора письма.
А ведь единственное слово, выдающее крайнее внутреннее напряжение Берии, вырвалось у него в самом конце — «умоляю»… Но в контексте оно жалким и слезливым не выглядит.
Нет, не выглядит!
Заканчивая свое второе письмо, Берия не исключал, судя по тону и содержанию письма, что его биография — личная и политическая, уже сделанным до этого не исчерпается. Он надеялся на предоставление возможности работать и дальше — где скажет ЦК.
Однако мы знаем, что вышло не так. В тот ли, в иной ли месяц 1953 года, но жизненный путь героя этой книги завершился в том же году, когда его арестовали.
А как этот путь начинался?
Глава 4
НАЧАЛО БИОГРАФИИ
Я НЕ СТРЕМЛЮСЬ написать лишь биографию Берии — даже политическую. Скорее, тему книги можно определить как эпоха через судьбу Берии и суть этой судьбы как ориентир для понимания прошлого державы и… И — ее будущего, славного или бесславно гибельного.
Но, говоря о человеке, нельзя не сказать ничего о поре его становления, о его детстве и юности. Мы ведь и впрямь все родом из детства.
Глядя на фотографии юного и молодого Лаврентия, снятые в шестнадцать лет, в семнадцать, в тридцать один год, в тридцать три и даже позднее, с удивлением обнаруживаешь, что в них видна натура в чем-то неистребимо простодушная и наивная… Натура с налетом одухотворенного идеализма и искренней веры в людей.
К слову, вряд ли и красавица Нино Гегечкори — сама отнюдь не хладный «вамп» — вышла бы замуж за расчетливого прагматика-себялюбца.
И еще одно приходит на ум при взгляде на эти фотографии. Если в 1930 году Берия снят без пенсне, то уже в 1934 году он его носит. Выходит, много перечитал к тридцати пяти годам этот парень — это тебе не Хрущев с его знаменитой резолюцией «Азнакомица»…
Впрочем, тяга к знанию и образованию подтверждается, конечно, не пенсне на переносице Берии, а фактами его биографии.
Он родился 17 (29) марта 1899 года в горном селении Мерхеули Сухумского уезда в Грузии. Родился, по одним источникам, в бедной, по другим — в зажиточной, крестьянской семье.
Возможно и то, и другое… С одной стороны, из очень уж бедных семей, да еще и кавказских, редко кто получал образование, а Лаврентий в восемь лет поступил в Сухумское высшее начальное училище, называемое еще и реальным.
С другой стороны, для того, чтобы отдать сына в училище, родителям пришлось продать полдома. Зажиточным так поступать не было бы необходимости. И, скорее всего, семья Берии не нищенствовала, но жила скромно.
Гимназия — это учебное заведение для «чистых». А реальное училище было стандартной возможностью для способных детей бедняков «выйти в люди». Вспомним, что в реальном училище учился и Павка Корчагин, и создатель его образа, сын рабочего Николай Островский.
Отец Лаврентия, Павле, переселился в Абхазию из Мингрелии, по словам его внука Серго из-за преследований жандармов за участие в крестьянских волнениях. Это — очень возможно. Надо сказать, что воспоминания сына Берии тем достовернее, чем они дальше от того 1953 года, который оборвал жизнь отца и исковеркал судьбу Серго, и чем они ближе к детству и самого Серго, и Лаврентия.
Мерхеули, хотя и находилось в Абхазии, было мингрельским селом, так что выбор его мятежным мингрелом был вполне понятен.
Мать Лаврентия — Марта Джакели, по словам того же Серго, была в какомто родстве с князем Дадиани, владельцем Мингрелии, но при этом очень бедна. За Павле она вышла вторым браком, имея от первого брака сына и дочь.
Серго Берия пишет, что дед покорил его бабушку храбростью и красотой, и вот уж это наверняка правда. Внуки часто внешне похожи на дедов, а то, что молодой Серго был чертовски красив, доказывают не только фотографии (они нередко и лгут). Это подтверждает, например, Корней Чуковский. В его дневнике за 1953 год есть запись от 12 июля (когда отец Серго уже был арестован): «Мне вспоминается сын Берии — красивый, точно фарфоровый, холеный, молчаливый, надменный, спокойный».