Весьма вероятно, что имел отношение к направлению Лаврентия и упомянутый им М. Муссеви — в 1919 году заместитель начальника Организации по борьбе с контрреволюцией (то есть контрразведки) при Комитете государственной обороны Азербайджанской республики.
Пусть читателя не смущает сверх-р-революционное наименование организации, одним из руководителей которой был Муссеви, погибший в марте 1920 года. Эта организация и была… той самой мусаватистской контрразведкой, в которую пришел Берия. Ведь в правительстве марионеточной Азербайджанской республики были сплошные р-р-еволюционеры — эсеры, меньшевики. И они «тоже боролись с контрреволюцией». На свой лад — языком.
Такие вот «семнадцать мгновений весны» пролетали тогда над Баку.
Время и канал внедрения Берии в контрразведку были выбраны (им или «старшими товарищами») весьма грамотно. Если кто-то обратит внимание на недавнюю «красноту» нового сотрудника, то ее легко объяснить — да я же из «Гуммет»! Была, мол, дурь по молодости, да вышла, и разошлись мол, мои дорожки с большевичками. Для того (да и только ли для того?) времени в такой метаморфозе ничего особо удивительного не было!
Зададимся вопросом: «Если бы Берия был тайным агентом контрразведки, работая в партии, пошел ли бы он в контрразведку уже открыто?»
Думаю, вряд ли.
А точнее, нет!
Отговориться можно было без труда — его же не на явный фронт посылали, а на тайный. Тут отказ можно обставить легко, — мол, под пули, товарищи, хоть сейчас, а притворяться не приучен, разоблачат в момент!
Но, может, Берию перевербовали уже во время его службы в контрразведке? Тоже не получается! Во-первых, когда все уже сказать было можно и нужно — после ареста в 1953 году, даже после окончания «следствия», официальных обвинений Берии в подобном так и не было предъявлено. Предсовмина Грузии Бакрадзе хотя и назвал Лаврентия Павловича на пятой сессии Верховного Совета СССР «шпионом международного империализма», но это было сказано так, для грязного словца.
Главное же, если бы Берию завербовали, то весь «рисунок» его натуры изменился бы! Какие там напор и жесткость в горячие времена! Осторожность, сдержанность, неспешный подъем вверх, а лучше бы вообще без него. Чем выше поднялся, тем больше на тебя смотрят…
Записной политический пасквилянт Антонов-Овсеенко-сын много и гнусно писал о Сталине. «Отметился» он в «бериевской» теме, написав «труд» под названием «Путь наверх», помещенный в сборнике «Берия: конец карьеры». Анализировать психопатические бредни Овсеенко непросто — самому можно свихнуться, разбираясь с допускаемыми им «нестыковками» фактов и логики иногда в пределах одной страницы. При этом Овсеенко заявляет: «Моя работа основана на фактах».
На его «фактах» я еще буду иметь повод остановиться не раз, а сейчас приведу один «факт», касающийся работы Берии у мусаватистов. Овсеенко пишет: «Добытые Берией данные Багиров пересылал в Царицын, в штаб 10-й армии».
Об этом «факте», уважаемый читатель, со ссылкой на Овсеенко я вначале прочел у Н. Зеньковича («Маршалы и генсеки», «Русич». Смоленск. 1997 г., стр. 207) и тогда подумал, что здесь ошибка набора, надо — в «штаб 11-й армии», потому что Зенькович опустил «в Царицын».
«Внутренний хроникер ЦК КПСС» Зенькович приводит этот «факт» даже в оправдание Берии, — мол, передавал же он сведения, даже, мол, Овсеенко не отрицает. То есть приносил Берия Родине какую-то пользу. Хотя, мол, «страница и темная».
Но штука-то в том, что ни в какой штаб 10-й армии никаких сведений от Берии поступать не могло, — они там были нужны, как телеге пятое колесо.
Просто уму непостижимо — если уж Овсеенко и Зенькович не знают истории Гражданской войны, то уж географию-то знать надо бы!
Где Баку, а где — Царицын?
И зачем Багирову или кому-то еще надо было тыщи полторы верст киселя хлебать до Царицына, когда по пути намного ближе был штаб 11-й армии (в Красной Армии, вообще-то, не были приняты римские цифры в номерах частей) — в Астрахани! Еще 14 марта 1919 года (если быть совершенно, по-военному точным — в 14 часов 46 минут) Главком Вацетис подписал в Серпухове директиву № 1185/оп о реорганизации войск в связи с ликвидацией фронта, где пункты 2-й и 3-й гласили:
«2. Из прочих войск бывшего Каскавфронта (Каспийско-Кавказского фронта. — С.К.) сформировать 11-ю армию, сведя их в две стрелковые и одну кавалерийскую дивизии…
3. Штаб 11-й армии, Астрахань».
И в этом-то штабе оперативная информация из Баку была крайне необходима. Туда ее Берия и передавал.