Рат не знал, что и думать. Теперь уже ни днем, ни ночью подросток не мог выкинуть из головы мысли о том, что случилось с Борисом Ефимовичем и особенно о том, что он видел собственными глазами во время экскурсии. Но произошедшее событие в День его рождения заставило забыть даже о таких невероятных видениях.
Утро девятнадцатого января началось совершенно обычно, как в общем и в любой другой ничем не примечательный вторник. Воспитанники проснулись по расписанию, умылись, оделись и стали спускаться в столовую на завтрак. Рат не спешил. Он задержался в общей спальне и порывшись в шкафчике, достал последнее фото, сделанное перед злосчастным пожаром. Вот он сам – семилетка с ссадиной на носу (он не мог вспомнить, как ее получил), в джинсах и синем свитере, который так любил, глаза светятся и улыбка до ушей; а рядом родители – живые, молодые, любящие.
Мальчик сжал фотографию и улыбнулся запечатленному образу своей семьи, но взгляд остался грустным. Как же ему их не хватало…
В комнату заглянула Майя Александровна. В общей спальне тут же разнесся запах сладкой фиалки и мяты, который всюду сопровождал молодую воспитательницу. Она выглядела совсем юной за счет круглого детского лица с румянцем и больших глаз василькового цвета. Каштановые волосы-пружинки, как всегда, выпадали из пучка. Майя была любимой воспитательницей Ратмира. Впрочем, она располагала к себе всех детей, да и взрослых тоже. В ней будто бы всегда сиял незримый свет.
Девушка присела рядом. Она с любопытством взглянула на фото и по-доброму улыбнулась.
– Ты здесь такой счастливый, – ласково сказала она.
Рат кивнул. Он действительно не мог вспомнить более счастливого момента в своей жизни, чем этот.
– Я хочу показать тебе одну вещицу, – неожиданно серьезным тоном сказала Майя.
Она протянула ему каучуковый шнур, на котором крепко держался серебряный солнцеобразный кулон. В нем просматривались два наложенных друг на друга креста: один обычный и один повернутый буквой «х». Присмотревшись внимательно к прямым крестовым лучам, Рат увидел рисунки. На первом выгравировано дерево, на втором – крылья, на третьем – горящая свеча, а на четвертом – чаша, из которой льется вода.
– Это Крес. Иногда его называют «Огненная кольчуга». Благословенный амулет защитит тебя, Ратмир, предупредит о зле, придаст сил, и что не мало важно, поможет найти свой путь. Прошу, носи его не снимая. Это мой тебе подарок к четырнадцатилетию.
Громов застегнул на шее шнур, а сам оберег спрятал за пазуху. По груди тут же расползлось тепло. Он не особенно верил в силу таких вот штуковин, но не хотел обижать Майю, которая была так добра к нему. Как только Крес оказался у него на шее, воспитательница будто бы вздохнула с облегчением. Это удивило мальчика.
– Что ж, а теперь я должна рассказать неожиданную для всех нас новость. Я не буду ходить вокруг да около и скажу, как есть: Рат, за тобой приехала тетя.
Подросток изумленно открыл рот. Он уставился большими карими глазами на девушку, а та, в свою очередь несколько раз кивнула, мол: «да-да, именно это я и сказала».
– Тетя? Вы шутите? Но у меня нет живых родственников, не правда ли?! Вы сами всегда об этом твердили.
– Я знаю, мы действительно так думали, потому что после смерти твоих родителей, никто не объявился… Как бы там ни было, Ратмир, это чудо, что сейчас ты можешь обрести семью, дом…
– Не поеду, – резко перебил ее мальчик.
Он подскочил с кровати и, подойдя к окну, погрузился взглядом в жизнь Березовой улицы. Мимо проезжали машины, спешили на работу люди. Вот девочка в розовой куртке, что не хотела идти куда-то (возможно в детский сад) и буквально висела на руке своей матери, пока та, пыталась ее вести по нерасчищенному от снега тротуару. А вот мужчина, что с утра пораньше ссорился с женщиной, наверняка из-за какой-нибудь ерунды. За их склокой через стекло канцелярского магазина с ухмылкой наблюдал любопытный работник с чашкой дымящегося напитка. Жизнь шла своим чередом. Каждую секунду что-то происходило и Ратмир был окружен этим хаосом, но чувствовал себя одиноким, как никогда прежде, ведь несмотря на такое количество людей и огромные масштабы мира, в сущности, никому не было до него никакого дела, даже сейчас, когда происходил возможно переломный момент в его судьбе.
– Что? – удивилась Майя. Девушка решила, что «не поеду» всего лишь ей послышалась.
– Я против опекунства. Мое мнение на этот счет должно ведь учитываться, верно?