Летом во время Львовско-Сандомирской операции войска 1-го Украинского фронта маршала И. С. Конева разбили наголову целый ряд формирований, основу которых составляли украинские националисты, в том числе и 14-ю гренадерскую дивизию СС «Галичина»[78]. Произошло это в середине июля под Бродами в секторе действий 38-й армии генерала К. С. Москаленко. Вот и разбежались по лесам и хуторам бывшие легионеры, роттенфюреры и унтершарфюреры, кому под Бродами не досталось пули. Бежавших от советской власти руководители и функционеры ОУН и УПА энергично сбивали в боевые подразделения для противодействия Красной армии. Курени (батальоны), сотни (роты), чоты (взводы) и рои (отделения) были разбросаны по всему Прикарпатью и Волыни. Сформированные из разного отребья, в том числе бежавших от красноармейского штыка из внутренних областей России, эти чоты и курени начали настоящую войну против советских войск. Они перехватывали обозы, хватали одиночек, нападали на санчасти, военные госпитали и небольшие гарнизоны.
Женщин, как правило, уводили в лес, а красноармейцев убивали. В 1944 году Красная армия понесла от бандитских нападений следующие потери «убитыми и повешенными»: 187 офицеров и 1880 солдат и сержантов; ранеными 74 офицера и 1770 солдат и сержантов; «пропавшими без вести и уведёнными в лес» — 31 офицер и 402 солдата и сержанта.
Бандеровские схроны, отдалённые хутора в западных областях Украины стали идеальными местами для отсидки и действий оставленных абвером агентов — диверсантов и разведчиков. Десятки раций в назначенный час передавали в эфир шифровки, которые принимали на той стороне. Врагу становилась известной самая разнообразная информация о наших войсках: передвижение армейских эшелонов, колонн боевой техники, вооружение частей, направляющихся к фронту, их состав, количество, настроение, содержание разговоров командиров, политработников и солдат.
К сожалению, власти недооценили степени той опасности, которую представляли собой тогда националистические организации Западной Украины. Малочисленные группы и отряды НКВД не справлялись с обстоятельствами, а зачастую и сами оказывались жертвами бандеровцев.
Однажды Берзарина срочно вызвали в штаб фронта в Ровно. Штабную группу, кроме личной охраны командарма, сопровождал взвод солдат НКВД майора Л. Ф. Аликина. Колонна штабных машин возвращалась, как тогда было принято, другим маршрутом. Он проходил недалеко оттого злосчастного места, где полгода назад — 29 февраля — был тяжело ранен генерал армии Н. Ф. Ватутин. Последний раз он разговаривал с Николаем Фёдоровичем на передовом НП у Демянска в мае 1942 года.
В дороге Берзарин вспомнил ту встречу, разговор.
— Может, всё же заедем? — предложил Берзарин.
— В данное время — опасно, — сказал майор Аликин.
Венец воина — терновый венец, и среди его колючих терний нет, как мне кажется, ни одного, которое бы заставляло человека страдать сильнее, нежели слепое повиновение…
Войска 5-й ударной армии перешли на зимнее обмундирование. На станции в ее тылу прибывали эшелоны с новой техникой и вооружением. Противотанковые дивизионы получили новенькие 57-мм противотанковые пушки с великолепными прицелами. Эти орудия способны были останавливать немецкие «Тигры» и «Фердинанды». Стрелковые роты, наконец удалось довести до штатной численности — 120 человек. В полках провели тактические учения на тему: «Атака и наступление усиленного стрелкового батальона в глубине обороны противника». В рядах атакующих двигались новенькие СУ-76. Позиции занимали новенькие 57-мм противотанковые орудия. В ротах появились автоматные взводы, а в батальонах — автоматные роты. Значительно увеличилась огневая мощь подразделений.
В середине октября дивизии начали покидать Волынь и Ровеныцину. Армию перебрасывали на северо-запад, в Польшу. Она занимала позиции на центральном участке 1-го Белорусского фронта юго-восточнее Варшавы на Магнушевском плацдарме. Через всю Юго-восточную Польшу растянулись колонны 5-й ударной. И снова командарм попал на языки острословов: мол, Берзарин наступает как Александр Македонский — тылы перебрасывает караванами верблюдов… Верблюды в обозах некоторых дивизий армии — это правда. Их дали вместо лошадей ещё на Днестре — пригнали из калмыцких степей. Выносливые, надёжные животные, погонщики навьючивали на них десятки ящиков с боеприпасами и перевозили на дальние расстояния по лесам и болотам. Что и говорить, Александр Македонский был мудрым воином…
Висло-Одерская операция в масштабах Второй мировой войны, по сути дела, решала проблему Берлина, а для Красной армии — проблему сроков взятия «логова». Она началась 12 января 1945 года. Войска четырёх фронтов — 1-го Белорусского (маршал Г. К. Жуков) и 1-го Украинского (маршал И. С. Конев), 3-го Белорусского (генерал армии И. Д. Черняховский) и 2-го Белорусского (маршал К. К. Рокоссовский) — после тщательной подготовки, накопив мощнейший боевой ресурс, нанесли удар невиданной силы, разгромили немецкую группировку в Польше, освободили десятки польских городов и очистили от немцев огромную территорию. К началу февраля Красная армия приостановила наступление в 60–70 километрах от Берлина.
В эти дни над головой Берзарина заклубились чёрные тучи. Стали циркулировать слухи, что в 5-ю ударную вот-вот будет прислан новый командующий и на Берлин армия пойдёт уже без Берзарина.
Генерал Ф. Е. Боков вспоминал: «8 ноября ко мне пришёл Н. Э. Берзарин. Мы побеседовали с ним о текущих делах, а затем он вдруг предложил сфотографироваться.
— Что ж, дело хорошее. Сначала сфотографируемся здесь, а потом в Берлине… К тому ведь дело идёт. Не так ли?
Я дружески обнял Николая Эрастовича. Но командарм как-то странно и задумчиво посмотрел на меня и тихо произнёс:
— Думается, на Берлин войска 5-й ударной поведёт другой командующий. Надо полагать, мне скоро придётся уехать из армии…
— Не понимаю…
— Увы, печальный опыт, Фёдор Ефимович! — сказал Берзарин после небольшой паузы, вздохнув. — Вот так же, как сейчас, я в своё время готовил войска 39-й армии к Белорусской операции. И вдруг за считаные дни до её начала был назначен новый командующий[79]. Меня же перевели в другую армию. Вот и теперь, думается, произойдёт нечто подобное. А жаль. Многое сделано, да и к людям я привык…
— Неужели вы рассматриваете этот перевод из 39-й как выражение сомнения в ваших способностях командовать войсками в наступательной операции?
— Безусловно. У меня твёрдо сложилось такое мнение.
— Думаю, что вы ошибаетесь, — возразил я решительно. — На войне обстоятельства меняются и за день, а после Белорусской операции вон сколько воды утекло. Да и не следует сбрасывать со счетов успешное наступление нашей армии в Молдавии.
— Всё это так. Но в Ясско-Кишинёвской операции мы были на второстепенном направлении, а здесь перед 5-й ударной будут поставлены задачи наиважнейшие.
— И всё же я уверен, что предположения ваши окажутся ошибочными. Вот увидите. А теперь пойдёмте фотографироваться.
Мы пригласили и командующего артиллерией, члена Военного совета генерала Петра Ивановича Косенко. Эти снимки я и по сей день храню как память о нашей дружной совместной работе в период подготовки к наступлению на берлинском направлении.
Вскоре после праздников поступил приказ, согласно которому 5-й ударной армии до 18 ноября 1944 года предстояло сосредоточиться в районе Сенница, Домбрувка, Станы, Луков (40–65 километров от Магнушевского плацдарма). Передислокация проводилась быстро и организованно. На новом месте в относительно спокойной обстановке началась подготовка к наступательной операции, получившей впоследствии название Висло-Одерской.
78
Официально она именовалась добровольческой дивизией СС «Галиция» (SS-Freiwilligen-Division Galizien), а в июле 1944 года была переименована в 14-ю галицийскую добровольческую дивизию СС (14. Galizische SS-Freiwilligen-Division).
79
27 мая 1944 года новым командующим 39-й армией был назначен герой Сталинградской битвы генерал И. И. Людников, до этого командовавший 15-м стрелковым корпусом.