Организация тыла на фронте сопряжена с множеством сложных, не всегда поддающихся учёту явлений. Многое зависит и от противника.
Организация тыла на фронте — это не есть чертёж, заново наносимый на чистый лист бумаги. Та или иная организация возникает не только на основе замысла и оперативного решения; она, равно как и само оперативное решение, но в ещё большей степени, зависит от характера театра войны, предыдущих операций, от состояния войск и тыла. Иными словами, комплекс мероприятий, осуществлённых при завершении предыдущей операции, оказывает прямое влияние на масштаб и сроки подготовки новой операции [курсив мой. — С. М.]. Зависимость и преемственность между двумя последовательными операциями — одна из характернейших особенностей в работе оперативного тыла. Во всяком случае так было в минувшей войне.
Организаторы тыла не сразу, конечно, научились анализировать обстановку и принимать решение не по заученной схеме, а на основе конкретной обстановки, часто выходящей за рамки формальных положений. Нешаблонное решение требует от начальника не только большой затраты умственной энергии, но и большей смелости, готовности пойти на риск, принять на себя ответственность. Но на то и война. Вероятность неоправданного риска будет тем меньшей, чем согласованнее работает начальник тыла с общевойсковым штабом.
Классическим примером согласованной работы штаба тыла и штаба фронта, глубокого понимания командующим роли тыла на войне и проявленной им заботы о своевременном оперативном ориентировании начальника тыла я считаю Висло-Одерскую операцию».
Здесь уже чувствуется теоретик, поднаторевший в практике организации тыла на войне, преподаватель Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. Девять лет он читал лекции по своей основной военной специальности в Академии Генштаба — с 1948 года по 1957-й…
Висло-Одерскую операцию генерал Н. А. Антипенко считал образцом организации и проведения наступательных операций второго периода войны. Отмечал как наиболее успешную и работу тыла в этой глубокой операции. При всех трудностях, чрезвычайной растянутости коммуникаций, дефиците транспорта, тыловики смогли полностью обеспечить успех войск 1-го Белорусского фронта.
Успешно завершаемая Висло-Одерская операция плавно переходила в завершающую войну Берлинскую наступательную операцию. Но это были разные операции, разительно отличавшиеся одна от другой. Хотя в ходе последнего штурма тылы смогли воспользоваться опытом и накопленными резервами Висло-Одерской операции.
Генерал Н. А. Антипенко ещё с боёв под Брянском вывел формулу: чем выше темпы наступления, тем меньше противник имеет возможность разрушить и уничтожить инфраструктуру на покидаемой им территории, да и огневое воздействие наступающей стороны на различного рода строения, приспособленные для обороны, меньше. Следовательно, и дороги, и брошенное хозяйство, в том числе склады, транспорт, вагоны, паровозы, депо, мосты и прочее наступающим достаются целёхонькими. Статистика потерь тоже укладывалась в эту формулу: наибольшее количество убитых и раненых было в момент прорыва обороны, затем резкий спад, и новый всплеск потерь в момент достижения наступающими войсками последнего рубежа. Как правило, это были плацдармы. Они подвергались мощнейшим контратакам. Оставлять же плацдармы было нельзя. Начиналось упорное противостояние. По шесть-восемь атак в сутки. Интенсивное взаимное истребление, которое заканчивалось только тогда, когда одна из сторон выдыхалась. Выдыхались всегда немцы. Мощь, которая напирала с востока, остановить, истощить было уже нельзя. По этой же формуле шёл расход боеприпасов и горючего.
Маршал Жуков ценил своего заместителя по тылу ещё и за то, что у него всегда под рукой, а точней, в руке был резерв. И этот бесценный резерв тылы могли подать в самый нужный момент.
Н. А. Антипенко: «Тыл не может планировать свою работу, исходя из такого формального момента, как достижение войсками заданного рубежа. Он обязан быть готовым к тому, чтобы обеспечить войска в критические — иногда самые критические — моменты, возникающие нередко тут же без всяких пауз, после того как, условно говоря, конечная цель операции достигнута.
Отсюда вытекает важнейшее значение проблемы резервов — резервов боеприпасов, горючего, медицинских сил и средств, а главное — транспорта.
Начальник тыла без резервов — уже не начальник тыла, это беспомощный созерцатель нарастающей трагедии. Поэтому он должен собрать всё своё мужество, самообладание, волю, чтобы удерживать в своих руках резервы, пока не наступит крайняя надобность ввести их в дело, чтобы не лишиться резервов преждевременно, уступив бесконечным требованиям, просьбам и даже угрозам с разных сторон.
Забота о разумном использовании тающих с каждым днём ресурсов, о постоянном их восполнении, о резервах — общий закон войны, абсолютно обязательный для начальника тыла».
И это, конечно же, снова из лекций для слушателей Академии Генштаба. Что и говорить, офицерам — слушателям 1948–1957 годов, будущим штабистам и тыловикам несказанно повезло. Думаю, что и маршал Жуков испытывал величайшее удовлетворение, заполучив в тыловики такого организатора, умевшего спланировать и обеспечить работу подвоза так, что артиллерия могла стрелять постоянно, как только обнаруживала цели, самолёты летать и бомбить колонны противника, госпитали принимать любое количество раненых, а солдаты получать два-три раза в день горячую пищу, пополнять подсумки патронами, перед каждым боем иметь под рукой необходимое количество «карманной артиллерии» — гранат.
Генерал Антипенко не раз повторял своим слушателям, что Берлинская операция — необычная операция: «Здесь противник с фанатическим упорством дрался за каждый квартал, улицу, дом, даже этаж и лестничную клетку». И снова приводил цифры статистики. Расход боеприпасов в период Висло-Одерской операции на один погонный километр, отбитый у противника, составлял 250 тонн, а в ходе Берлинской — 2000 тонн; расход горючего всех видов — 333 тонны и 1430 тонн соответственно.
Такими же были и людские потери.
Задержка на Зееловских высотах. Потом рывок вперёд. Снова остановки на промежуточных рубежах. Берлинские кварталы.
Тылы были придвинуты вплотную. И постоянно двигались за наступающими войсками. Осуществлялся подвоз. Забирали раненых. Организовывали пункты сбора для военнопленных.
Наступление совпало с разливом рек. Некоторые мосты, возведённые бригадами сапёров под обстрелом немецкой артиллерии между Вислой и Одером, были подтоплены. Возникла угроза разрушения железнодорожных мостов через Вислу у Демблина и Варшавы. «Тревожное это было время! — вспоминал генерал Н. А. Антипенко. — Железнодорожные и автомобильные мосты в полосе 1-го Украинского фронта уже были полностью или частично снесены льдом; вся армада обломков, скованных льдом, продвигалась вниз по течению, угрожая мостам 1-го Белорусского фронта. Мосты эти восстановлены были на временных опорах, которые, конечно, не могли противостоять такому натиску льда. Надо было спасать мосты, иначе весь фронт оказался бы отрезанным на 10–15 дней от центральных баз снабжения. Военный совет учёл всю серьёзность создавшегося положения. Мне было поручено выехать вместе с начальником военных сообщений фронта и начальником железнодорожных войск в район Варшавы и принять самые решительные меры для спасения мостов.
Перед тем как выехать на Вислу, я попросил А. В. Хрулёва выслать самолётом в Варшаву учёных специалистов-мостовиков. Прибыв в Варшаву, я встретился с ними. Состоялась короткая консультация учёных и практиков на берегу Вислы, непосредственно у Варшавского моста.
Широкая и, казалось, спокойная река таила в себе огромную разрушительную силу. Считаные дни оставались до полного вскрытия льдов в этом районе. А выше Демблина уже начался ледоход. Важно было спасти в первую очередь Демблинский железнодорожный мост, находившийся выше по течению; в этом случае меньшая опасность угрожала бы и Варшавскому мосту.
Спасение мостов вылилось в грандиозную операцию. Невиданный героизм проявили железнодорожные войска и специальные формирования НКПС. В районе Демблинского моста находился в то время мостопоезд № 13. Его начальником был тогда инженер-полковник И. Л. Москалёв; он обнаружил редкую находчивость, предложив создать ледовые коридоры для пропуска раздробленных льдин сквозь пролётные строения мостов, иными словами, бороться со льдом с помощью льда. Эта остроумная выдумка оказалась очень полезной. Для дробления надвигающихся «айсбергов» мы призвали на помощь авиацию и сапёров. Авиация вела непрерывную бомбёжку громадных льдин ещё на дальних подступах. Тяжёлые мостовые фермы, сорванные со своих мест в полосе 1-го Украинского фронта где-то в верховьях реки и угрожавшие нашим мостам, под воздействием авиабомб и сапёрных фугасов превращались в щепу и беспрепятственно проходили между опорами.