Александр Чернов
Берлин — Париж: игра на вылет
Пролог
Великий князь Сергей Александрович возвращался домой. В Россию. Возвращался, так же, как и уезжал, не испросив у племянника высочайшего соизволения и никого не поставив в известность, кроме четы Юсуповых. Возвращался, как простой смертный, хоть и весьма состоятельный, заняв в пульмане экспресса три купе. Люкс для себя с супругой, плюс два двухместных, для камердинера и фрейлины.
Собирались и паковали чемоданы в дорогу скоропалительно. Еще каких-то три дня назад его, получившего отставку с постов генерал-губернатора Москвы и начальника ее гарнизона, заботили вопросы грядущего существования вне Родины, представлявшегося неизбежным. Дармштадт, как место постоянного проживания, не рассматривался Сергеем Александровичем принципиально. Он был слишком горд, чтобы обременять родню жены. Праздно путешествовать и спать по разным отелям не хотелось. Не тот склад характера, пусть великокняжеское содержание и позволяло без проблем снимать этажи в лучших из них. Его натура требовала дела. Причем, дела его калибра. А с этим возникли проблемы.
Пришедшая однажды мысль о том, что окажись он в Мексике, на месте несчастного императора Максимилиана, то смог бы развернуть ситуацию в свою пользу на раз-два, вызвала лишь горькую усмешку. Только шансов найти хоть какое-нибудь, относительно пристойное королевство, достойное родовитости, амбиций, интеллекта и способностей младшего отпрыска Царя-Освободителя, в обозримой перспективе не просматривалось. Как говорится, Готский Альманах Вам в помощь, безработный самодержец. С вакансиями на должности монархов в мире всегда было туго. А тут еще и портфолио проблемное.
Единственный стоящий вариант, казавшийся реальным, могла бы дать Норвегия. Там потребовался король из-за разрыва унии с Швецией. Увы, надежда лопнула, как мыльный пузырь, после приторно-вежливого отказа тамошнего премьера Миккельсена. Передан он был Великому князю через посредника, датского кронпринца Кристиана. С ним Сергей Александрович был в давних, доверительных отношениях.
Норвежцы, видите ли, возжелали для себя суверена либерального толка. И поэтому их выбор пал на брата Кристиана — Карла. Местная знать хотела получить «карманного», конституционного монарха. А вождь, готовый править твердо и авторитарно, достигющий поставленных им самим целей, при необходимости быстро прижимая к ногтю различных «несогласных», в Осло не требовался. Даже если русский Великий князь поведет за собой потомков викингов к прогрессу и процветанию. Нет, может, он и знает, как этого достичь. Только если не пойдут добром, погонит капральской палкой. А такая перспективка, судя по всему, до икотки пугала скромно промышлявших рыболовством наследников некогда воинственных варягов.
Что-ж. Климат там — дрянь. Насильно мил не будешь. И… тем хуже для норвежцев.
Кстати говоря, наш отставной «эффективный хозяйственник» имел основания для высокой самооценки. А как еще, спрашивается, нам величать руководителя, в бытность которого на московском хозяйстве, экономика города приросла в три с лишним раза по ВВП, а сама Первопрестольная стала крупнейшим логистическим центром Империи?
Вас устроит в качестве доказательства то, например, что при Сергее Александровиче Москва получила шесть своих вокзалов? Курский, Киевский, Саратовский — в наше время Павелецкий, Балтийский — ныне Рижский, Бутырский — ныне Савеловский и Ярославский. Или то, что в период его генерал-губернаторства фабрично-заводская промышленность Москвы пухла, как на дрожжах? Объем производства и численность рабочих увеличились более чем в 1,5 раза в период с 1892-го по 1902-й годы. Аналогичные же показатели по кустарной и мелкой промышленности скакнули и того выше, в 2,5–3 раза.
Для московской индустрии в 1890-х было характерно резкое увеличение удельного веса машиностроения и металлообработки. К началу XX-го века металлопромышленность города по объемам производства вышла на третье место после текстильной и пищевой отраслей. А по числу предприятий и количеству занятых на них рабочих уверенно заняла второе место, уступая лишь производству традиционного текстиля, где цепко «держали масть» семьи купцов староверов. Их фабрики специализировались на выделке льняных и хлопчатобумажных тканей. В литье, паровую ковку и станочную механообработку, во все эти новомодные дела, свои капиталы вкладывать они не спешили. Лишь Савва Мамонтов, первая ласточка, выделялся из своей среды тягой к крупным железнодорожным проектам.