Для повышения качества работы по укреплению режима были переработаны старые должностные инструкции контролеров первого отдела. Их предстояло учить работать на упреждение событий. Акцент был сделан на повышение требований к мастерам на производстве и усиление внимания контролеров к намечающимся изменениям в технологии работы цехов с секретными изделиями и продукцией строгого учета. Стали требовать от них предложений по упреждающим мерам, необходимость в которых могла быть вызвана предстоящими изменениями.
В целом стали просматриваться определенные положительные сдвиги в сознании сотрудников.
Стали давать результаты совместные усилия руководства фабрики, начальников цехов и отделов, исполнителей секретных работ и отдела режима, направленные на решение единой задачи — сохранность выпускаемой продукции и защита государственной тайны.
Соблюдение режима перестало быть делом только первого отдела. Хочу отметить в своих воспоминаниях одну важную черту, присущую коллективу гознаковцев: люди четко осознавали всю ответственность и свою причастность к решению задач государственной важности. Я бы назвал эту черту наличием государственного сознания в трудовом коллективе. Фабрика периодически получала внезапные правительственные задания, требующие срочного исполнения. В выходной день, а иногда и в праздничный, в связи с поступившей телеграммой срочно собирали руководящий состав, необходимый для решения поставленной задачи.
Ввиду срочности таких заказов сразу вводился трехсменный рабочий день. Я порой удивлялся постоянной мобилизационной готовности людей. Я никогда не слышал жалоб по поводу работы в три смены и не помню случаев отказа выхода на работу в выходной день.
Эту особенность основного костяка трудового коллектива фабрики я также остро чувствовал при решении своих специфических задач. Например, при подборе и подготовке лиц, сопровождающих грузы, направляемые за границу.
Их задачей было сопровождение и доставка продукции, изготовленной на фабрике для иностранных заказчиков. Возвращаясь из таких ответственных загранкомандировок, исполнители часто шутили: «Это как целовать львицу: страху и ответственности много, а удовольствия мало!»
Люди ехали в эти командировки несмотря ни на что; они понимали, что выполняют задачу государственной важности, которую нельзя доверить постороннему.
Международная тема, которой была посвящена почти вся моя предыдущая служба, стала для меня одной из основных и на Гознаке. Работа по подбору и подготовке кадров для заграничных командировок была мне хорошо известна. Только теперь мне нужно было еще учитывать и то, что их отвлечение на загранкомандировки не должно отрицательно сказываться на выполнении производственных планов.
В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов фабрика получила ряд ответственных международных заказов по изготовлению бумажных денег и документации для ряда развивающихся стран. По условиям соглашений советская сторона должна была доставить изготовленную продукцию в страну заказчика и там осуществить ее передачу.
Все долгие годы военного конфликта в Афганистане пермская фабрика Гознака печатала для него деньги и доставляла их в Кабул. Там груз передавался представителям министерства финансов. «Афгани» были в ходу и у наших военных, проходивших там службу. За эти годы Кабул посетили с миссией сопровождения немало гознаковцев. Факт изготовления афганской валюты, пути и средства ее доставки, место передачи хранились тогда в секрете. Единственный действующий аэродром в Кабуле периодически подвергался ракетному обстрелу и был под постоянным наблюдением. Во время командировок возникали иногда и «нештатные» ситуации, свидетельствующие о рискованности этих поездок.
Обычно наши командированные после выполнения задания оставались ночевать в аэропорту Кабула, в левом крыле которого размещались помещения советского торгпредства и имелся небольшой холл для отдыха. Экономя и без того скудные командировочные, наши посланцы спали обычно в этом холле. Но однажды сопровождающие во главе с Н. С. Быковым лишь чудом остались в живых, изменив заведенной порядок. Они слишком долго ждали вылета из Ташкента, очень устали. Летчики сказали им, что в гостинице дали воду. Соблазнившись перспективой принятия душа, сопровождающие решили разместиться в гостинице.
Прибыв на следующее утро в аэропорт, они обнаружили на месте помещения торгпредства груду развалин.
Сотрудники торгпредства, подъехавшие немного раньше, разбирали завалы в поисках их трупов. Оказывается, моджахеды, отследившие прибытие самолета, рассчитывали накрыть их в помещении торгпредства.
Не менее напряженные ситуации неоднократно возникали при доставке готовой продукции в Кампучию. Груз доставлялся туда разными путями: по воздуху — с запада, через Индию, с востока — через Вьетнам, а также морским путем — из Одессы по Черному морю и Индийскому океану.
Кампучия тогда была, как сейчас принято говорить, горячей точкой на карте мира. В стране шла гражданская война. Положение усугублялось также противостоянием двух великих государств в Азии: полпотовцев поддерживал Китай, а новое правительство страны опиралось на поддержку вьетнамской армии.
Нашу первую группу по доставке продукции в эту страну возглавлял Б. В. Новопашин. Их путь в столицу Кампучии Пномпень пролегал через Ташкент и Индию. В Индии заранее согласованный маршрут был внезапно изменен. Вместо плановой остановки и отдыха в Калькутте, самолет посадили в Хайдарабаде.
Естественно, никто из наших дипломатов самолет не встречал. Что делать? Летчики ушли на отдых в гостиницу.
Индийские администраторы, принявшие самолет, запретили сопровождающим остаться в нем. Но по инструкции они не имели право отходить от груза, так как отвечали за его сохранность. С трудом удалось связаться с советским консульством.
Прибывший консул только в общих чертах знал о намечавшемся через Индию спецрейсе. Он знал также, что самолет ждали в Калькутте, и сам был не готов к его приему. Но-вопашин с трудом объяснил консулу необходимость охраны груза. Он пообещал помочь. Вскоре помощь прибыла в виде трех вооруженных индусов-полицейских, которые поняли свою задачу как личную охрану для русских, не желающих идти на отдых в гостиницу и беспокойно наблюдавших всю ночь из зала ожидания аэропорта за своим самолетом.
Сами индусы с наступлением ночи устроились на ночлег на полу на глазах удивленных гознаковцев, посчитав, очевидно, свою задачу выполненной.
В аэропорту Пномпень нашу группу ожидал другой сюрприз. Облетев аэродром, командир экипажа заявил, что аэропорт он знает, но на летном поле он не увидел ни одного пассажирского самолета. Обычно их бывает несколько. Ему показалось подозрительным, что аэродром пуст и оцеплен военными и бронетранспортерами. Может быть, у них произошел государственный переворот? Он пояснил, что у него есть инструкция на этот непредвиденный случай: при посадке не глушить полностью моторы и высаживать только старшего, то есть Новопашина. Он должен был разобраться с обстановкой и в случае опасности дать знак командиру экипажа, чтобы самолет с грузом немедленно взлетал без него. По этому поводу ему было сказано: «У тебя дипломатический паспорт. Тебя не бросят в беде. А груз надо спасать!»
Б. В. Новопашина встретил на земле незнакомый человек. Его внешность совершенно не соответствовала портрету сотрудника министерства финансов республики, с которым его знакомили перед отъездом. Новопашин через переводчика поинтересовался, где тот чиновник, который должен был их встречать. Стоящий перед ним человек ответил, что его не будет, пояснил, что он здесь главный и предложил незамедлительно начать выгрузку. Новопашин твердо заявил, что не имеет права нарушать протокол, и попросил для внесения ясности в вопрос о полномочиях встречающего срочно вызвать посла СССР.