Современный район Моабит, начинающийся в нескольких сотнях метров к северу от здания рейхстага и администрации федерального канцлера, был вотчиной уланов: здесь располагались казармы, пороховые склады и плацы. Буквально в одном квартале к востоку, на месте нынешнего кампуса клиники Шарите, располагались казармы гвардейцев-артиллеристов.
Именно поэтому улица, идущая в этом районе к нынешнему музею природоведения (здесь, по заверению Юлиана Семенова, Штирлиц любил встречаться со своими информаторами), называется Инвалиденштрассе: «инвалидами» называли отставных солдат, часто получивших на службе тяжелые ранения.
Еще чуть восточнее располагается площадь Александерплатц. Она получила свое название по Александровскому гвардейскому полку, расквартированному в этом квартале. Александровский полк же, в свою очередь, был назван в честь русского императора Александра I, союзника Пруссии в войне с Наполеоном. Русский император был патроном прусского полка. Кроме того, огромный плац для армейских упражнений располагался в районе Темпельхоф – именно поэтому к началу XX века темпельхофское поле оставалось свободным от застройки и там смогли построить первый берлинский аэродром, проработавший до 2008 года.
Наконец, система застройки Берлина по принципу служения интересам армии подарила городу важнейшую транспортную ось: идущую прямо от Бранденбургских ворот строго на запад, ровную как стрела, широчайшую улицу, носящую сегодня название Улицы 17-го июня (в честь народного восстания в ГДР 17 июня 1953 года).
Дело в том, что эта улица, проложенная в конце XVII века и называвшаяся тогда Шарлоттенбургским шоссе, служила в первую очередь для быстрой переброски войск из берлинского гарнизона к плацам, располагавшимся на восток от города. Именно поэтому улица была невероятно прямой и широкой, чтобы войскам ничего не препятствовало в их скоростном пешем марше.
Снести и построить заново
Планы Гитлера по переустройству Берлина
На юге Берлина, на пересечении Генерал-Папе-штрассе и Левенхардтдамм, стоит огромный бетонный цилиндр, испачканный потеками воды. Неподалеку от перекрестка располагается закрытый в 2008 году аэропорт Темпельхоф – огромное здание, построенное еще нацистами, облицованное светло-песочными плитами и кичливо украшенное огромными нацистскими орлами (орлы сохранились до сих пор).
Однако сам цилиндр выглядит как произведение художника-акциониста. На первый взгляд, в нем нет ничего нацистского. И только знающие люди могут рассказать, почему он стоит на этом месте и как он связан с планами Гитлера перестроить Берлин.
Между тем, связь этого цилиндра с нацистскими мечтами о новой столице более чем непосредственна. Как и любой режим, заявлявший о радикальном переустройстве общества и мира, нацистский режим стремился увековечить себя в мегаломанических архитектурных проектах. Новый архитектурный стиль нацистов – с характерными массивными фасадами административных зданий с чуть вытянутыми прямоугольными окнами, большим количеством колонн и бесконечными орлами, а также скульптурами обнаженных мускулистых мужчин – требовал все новой и новой застройки, в которой бы эти архитектурные взгляды реализовывались.
Своими помпезными зданиями нацисты застраивали целые территории: например, на южной окраине баварского Нюрнберга был возведен огромный комплекс зданий для проведения партийных съездов. Этот комплекс включал в себя прямую, как стрела, улицу двухкилометровой длины и шестидесятиметровой ширины – для проведения парадов. Продумывалось все: например, каменные плиты, которыми была вымощена эта дорога (получившая, разумеется, название «Великой улицы»), получили особую обработку с тем, чтобы подошвы сапог марширующих солдат и партийных работников, опускаясь на плиты, давали наиболее впечатляющий звук.
Фиксации нацистов на архитектурной перестройке городов немало способствовала уверенность Гитлера в том, что он особо одарен в области изобразительных искусств, и особенно – градостроительства и архитектуры. Например, когда в 1940 году Гитлер посетил захваченный Париж, он взял с собой своего придворного архитектора Альберта Шпеера (позже тот станет еще и министром вооружений и боеприпасов), а также придворного скульптора Арно Брекера. На известной фотографии Гитлера на фоне Эйфелевой башни рядом с ним стоят именно Шпеер и Брекер – сам Гитлер заявлял, что «в ходе поездки в Париж он хочет быть окружен художниками».