– Verdammt![5] – вскрикнул Герц. – Он обоссался.
Юлиус выпустил мои руки.
– Рядом с тобой стоять противно, свинья еврейская!
С этими словами он наподдал мне под зад, и я грохнулся на колени прямо в лужицу собственной мочи. Теперь мои шерстяные брюки промокли насквозь. Трое мальчишек плотно обступили меня. Я взглянул на них снизу вверх и чуть слышно сказал:
– Но я же не еврей.
– Вставай! – скомандовал Герц. – Встань и дерись!
Нокаут в первом раунде
Это «дерись» ошарашило меня даже сильнее, чем слово «еврей». До сих я ни разу не дрался и из страха, как бы мне не сделали больно, любые столкновения старался уладить миром. Теперь, лежа на полу, я горячо надеялся, что, оплевав мне лицо, стянув с меня штаны и заставив прилюдно обмочиться, они успокоятся и от меня отстанут.
– Надевай штаны и дерись, как мужчина, – приказал Герц. – Schnell![6]
Я кое-как поднялся на ноги и – со всем возможным в моем положении достоинством – подтянул брюки. Застегивая ремень, я почувствовал себя младенцем в прописанной пеленке – так мне было мокро.
– Но я совсем не хочу драться, – с трудом проговорил я.
– Еще бы, – усмехнулся Герц. – Евреи, они все трусоваты.
Я промолчал, хотя меня так и подмывало сообщить, что у меня два дяди, старшие братья моего отца, погибли на Первой мировой войне. А дядю Генриха даже наградили посмертно Железным крестом.
– Разберись с ним, Франц, – велел Герц.
Франц Хеллендорф, самый низкий и щуплый из членов «Волчьей стаи», осторожно выступил вперед. В его темных, влажных глазах я рассмотрел знакомое выражение. Страх.
Он тоже боялся.
Трусы легко узнаю́т друг друга. Франц с ног до головы смерил меня взглядом и прикинул разницу в росте. Я был выше его самое меньшее на пятнадцать сантиметров. Когда мы встретились взглядами, он несколько раз нервно моргнул. Наверно, я казался ему долговязым великаном.
– Давай, – Юлиус подтолкнул Франца в мою сторону. – Ты с ним запросто справишься.
Когда Франц подался вперед, я инстинктивно отшатнулся. Герц и Юлиус рассмеялись.
– Гляди-ка, он испугался малютки Франца, – сказал Герц.
При виде моей реакции даже Франц улыбнулся. Страха у него в глазах почти не осталось – теперь он смотрел на меня злее и решительнее.
– Согни руки, и давай драться, – сказал он.
Я попытался поднять кулаки, но руки меня не слушались.
Франц нырнул вперед и вдарил мне кулаком под ребра. Удар получился несильным, но у меня все равно перехватило дыхание, я закашлялся. Зрители засмеялись. Франц ударил опять и теперь угодил мне в челюсть – от этого у меня, как у тряпичной куклы, мотнулась назад голова. Снова раздался смех. Ободренный, Франц несколько раз двинул меня по физиономии, целя в глаз и под скулу. Оттого, что верхняя губа поранилась о правый клык, у меня изо рта хлынула кровь – судя по веселым выкрикам, зрителей забавляло, как она капает с подбородка. От вида крови Франц еще больше осмелел и принялся пританцовывать, как настоящий боксер, подзуживая меня наконец показать, на что я способен.
Но тут с самого верха лестничной клетки раздался голос герра Боха:
– Эй, что там такое?
Нас ему сверху видно не было. Герц, Юлиус и Франц испуганно переглянулись. Наступила тишина, которую нарушало только мое шумное, тяжелое дыхание.
– Эй, там! – снова крикнул герр Бох, уже спускаясь вниз.
К сожалению, он был одним из самых старых учителей в нашей гимназии и двигался поэтому очень медленно.
Герц схватил меня за грудки и прошипел в ухо:
– Ты свалился с лестницы. Понял?
Я и рта открыть не успел, как он с силой оттолкнул меня, крепко приложив лицом к металлическим перилам. Пролетев несколько ступенек, я ничком растянулся на лестничной площадке. Оттого, что сломался один из нижних зубов – я чувствовал языком, как он шатается, – во рту у меня скопилось еще больше крови. Падение оказалось больнее, чем все вместе взятые Францевы оплеухи. Члены «Волчьей стаи» опрометью бросились мимо меня вниз по лестнице и успели скрыться за дверью, ведущей в коридор первого этажа, прежде чем герр Бох показался наконец в поле зрения.
– Штерн! Ты там цел? – прокричал он и, увидев, в каком я положении, заспешил на помощь. – Du lieber Gott![7] Как же ты это так?