Кенигсварт. Суббота, 5 августа.
Сегодня утром я села на ранний поезд в Кенигсварт, где предполагаю пробыть столько, сколько позволит мой отпуск по болезни.
Воскресенье, 6 августа.
Приехал Ханзи Вельчек, проходящий военную подготовку неподалеку от Дрездена, он проведет с нами уикэнд. Его жена Зиги здесь все лето, она лечится вместе с Татьяной. Большую часть времени мы лежим на солнышке на острове и говорим о 20-м июля. Паул Меттерних угощает нас своими лучшими винами, и Ханзи толстеет на глазах. К чаю во двор въехал огромный лимузин. Танхофер, верный мажордом и секретарь Паула, забаррикадировал все двери. Мы были уверены, что это полиция. Татьяна пошла вниз их встретить, стараясь выглядеть беззаботно. Распахнулась дверь, и появилась Рени Стиннес, сестра Зиги. Она приехала на машине своего дружка. Он довольно симпатичный левантинец, торгует на черном рынке или что-то в этом роде. Рени выпила с нами чаю и рассказывала о Будапеште, куда она только что ездила обновить свой гардероб. По ее рассказам, это просто оазис.
Вторник, 8 августа.
Во всех сегодняшних газетах извещение на первую полосу: фельдмаршал фон Вицлебен, генерал-лейтенант фон Хазе, генерал-полковник Хепнер, генерал-майор Штиф, граф Петер Йорк фон Вартенберг и другие - всего восемь человек - вышвырнуты из армии и предстанут перед этим жутким Volksgericht [Народным судом]. Это явно означает, что их приговорят к смерти - или расстрелу, или повешению. Обвиняются они в измене родине. Никто другой из знакомых нам арестованных не упоминается. Это дает нам крохотную надежду на то, что власти стараются не делать слишком большого скандала.
Уже 24 июля Мартин Борман предупредил всех, гауляйтеров, что Гитлер не желает, чтобы высказывания по поводу неудавшегося переворота превратились в тотальные гонения на весь офицерский корпус. Следует изобразить покушение как изолированный акт, а не как широкий заговор. Со своей стороны, старшие генералы немедленно сделали все, чтобы предотвратить возможные нападки на вооруженные силы в целом. 4 августа специальный суд чести, возглавляемый весьма уважаемым фельдмаршалом Гердом фон Рундштедтом, лишил мундира всех военнослужащих, замешанных в заговоре, тем самым отдав их в руки палача.
Радио союзников делает невесть что: они называют имена людей, которые, как они утверждают, участвовали в заговоре. А между тем многие из них пока официально к заговорщикам не причислены.
Я помню, как я предупреждала Адама Тротта, что это произойдет. Он все надеялся, что союзники поддержат "порядочную" Германию, а я говорила, что они поставили себе цель уничтожить любую Германию, не задумываясь истребить "хороших" немцев вместе с "плохими".
Автору настоящих комментариев оказалось исключительно трудно получить точные сведения об этих британских радиопередачах, безусловно оказавшихся роковыми для многих, кто в противном случае мог бы остаться в живых. Сэр Хью Грин, впоследствии глава Би-Би-Си, а во время войны - руководитель немецкого отдела этой вещательной корпорации, утверждал, что ничего о них не знает. Материалы германских радиоперехватов - те совершенно секретные розовые "Abhorberichte", о которых кое-где упоминает Мисси, - найти не удалось. Не обнаружены и сами тексты передач. Записи Сефтона Делмера, отвечавшего за "черную" пропаганду на Германию, которая велась на германских волнах Органами политической войны (PWE), были уничтожены после войны. Тем не менее в том, что эти роковые передачи были, нет никаких сомнений. Как пишет Кристабел Биленберг, жена Питера, в своем бестселлере "Прошлое - это я": "Утешения не было нигде... Недальновидная удовлетворенность Черчилля тем, что "немцы убивают немцев"; или эта бойкая команда с радиостудии "Солдатензендер Айне", которая всегда нас так смешила, но тут вдруг начала с жутковатым бойскаутским весельем загонять гвозди в крышки гробов, причисляя всех, кто только приходил на ум, к тому, что они именовали "заговором за мир"... " До недавнего времени ближе всех в Англии к признанию существования этих передач и их назначения подходили Майкл Бальфур и сам Сефтон Делмер. "В то же время, - пишет Бальфур, - "Солдатензендер Кале" (другая станция "черной" пропаганды), давая пищу для слухов о замешанных в заговоре лицах, многое сделала также и для того, чтобы посеять недоверие между партией и армией, что было единственным бесспорным результатом... " (Майкл Бальфур. "Пропаганда в войне. 1939 - 1945", Лондон, 1970). "Солдатензендер Айне" и "Солдатензендер Кале" вели на германских длинах волн "черную", т. е. деморализующую пропаганду на Германию. Они подчинялись Министерству информации в Лондоне. Делмер в своих мемуарах высказывается гораздо определеннее; он вспоминает, что давал своим сотрудникам следующие инструкции: "Не забудьте, мы должны впутать в это дело как можно больше офицеров... " Далее он добавляет с явным удовлетворением: "Одна из наших целей заключалась в том, чтобы упомянуть в связи с заговором тех немецких офицеров, на которых мы хотели навлечь подозрения Гестапо и СП,... К тому времени, когда полностью прошли в эфир все наши сообщения об этом событии, мы сумели представить в качестве участников "путча за мир" столько чинов из вермахта, МИД и вообще администрации, что количество названных имен почти сравнялось с общим фактическим числом заговорщиков, которое стало известно после победы союзников над Гитлером в 1945 году... " ("Черный бумеранг", Лондон).
Отметим, что определенную ответственность за эти передачи, возможно, несло само Сопротивление, преувеличивавшее количество и влиятельность своих сторонников с целью произвести на союзников впечатление.
Двусмысленное отношение союзников к немецкому антинацистскому Сопротивлению, столь обескураживавшее заговорщиков до 20 июля, сохранялось и после провала переворота. В то время как поддерживаемый Советами "Национальный комитет за свободную Германию" уже 23 июля призвал вермахт и гражданское население поддержать движение, несмотря на то, что оно уже потерпело поражение, англичане и дальше уклонялись от какой-либо четкой позиции. Лишь недавно автор настоящих комментариев получил свидетельство очевидца, бывшего служащего Би-Би-Си, принимавшего непосредственное участие в подготовке передач. Из этого свидетельства явствует, что спустя день или два после неудавшегося июльского путча немецкий отдел Би-Би-Си, по распоряжению самого Хью Грина (!) и на основании длинного списка, вероятно, составленного Органами политической войны, также выпустил в эфир сообщение, где упоминались высокопоставленные лица, которых желательно было скомпрометировать как заговорщиков. В списке значился, в частности, генерал-полковник Бек. До того момента сами нацисты назвали только одно имя - графа Штауфенберга. Само собой разумеется, что многие из упомянутых были вскоре казнены.
Через некоторое время Би-Би-Си получила распоряжение интерпретировать события не как начало гражданской войны (что она начала было делать), а всего лишь как свидетельство того, что немецкие генералы, сознавая неизбежность поражения, сочли дальнейшие военные действия бессмысленными.
Итак, британская "психологическая война" де факто помогла Гестапо разгромить антинацистское подполье и тем самым, возможно, способствовала продлению войны. Но все это, несомненно, было лишь логическим следствием отказа союзников проводить различие, по выражению Мисси, между "хорошими" и "плохими" немцами и их сознательного курса на уничтожение Германии - любой Германии - как крупной европейской державы, курса, который сформулировал Уинстон Черчилль, когда Брендан Брэкен сообщил ему о бомбе Штауфенберга: "Чем больше немцы убивают друг друга, тем лучше".
Трагическая ирония этого рокового курса состояла в том, что за последние 10 месяцев правления Гитлера на полях сражении в Европе, в воздушных налетах и в нацистских лагерях смерти погибло, вероятно, больше людей, чем за все четыре предшествующих года войны - и не только немцев, но и союзников тоже.
Среда, 9 августа.
Паул Меттерних получил открытку от Альберта Эльца, который только что пробыл несколько часов в Берлине. "Дорогой Паул. Я в Берлине. Нахожусь в совершенном отчаянии. Какая трагедия! Какой ужас! Рухнули все наши надежды. Что ты скажешь о покушении на жизнь Фюрера? Хвала Провидению, наш великий вождь вновь спасен. Твой любящий Альберт!"