Она не знает точно, сколько времени уже находится в этой квартире. Солнце светит ярче, чем раньше, и дожди идут реже. Но когда они все-таки идут, это настоящий ливень. Теперь она знает разницу между дождиком и ливнем. Между дождем и мокрым снегом. Небо часто бывает голубым — наверное, близится лето.
Она понимает, что это не так уж трудно выяснить по газетным датам, но она предпочитает не делать этого. Это ложь. Она намеренно сворачивает газеты так, чтобы даты были не видны. Она не хочет знать, прошла ли она уже полпути или все еще впереди. Если ей суждено остаться здесь навсегда, то никакой отметки половины пути не будет. Она поднимает одну руку над головой, потом другую.
Встает на цыпочки. Она может тянуться только несколько секунд, затем падает вперед. И делает еще одну попытку.
Раздается звонок в дверь. Она даже и не знала, что на двери есть звонок, но сразу же узнала его звук. Кто пришел навестить ее? Она опускает руки и подходит к проигрывателю, чтобы сделать музыку тише.
Снова раздается звонок в дверь. Она выключает музыку и ждет.
— Андреас? — С лестничной площадки доносится женский голос. — Андреас? Bist du da?[34]
Она тихо проходит в прихожую и останавливается у входной двери.
— Andreas, ich bin’s, Ingrid. Ich bin’s, Deine Mama [35].
Она чувствует приступ тошноты. Мама Энди. В животе возникает ощущение тяжести, ее вот-вот вырвет. Она протягивает руку к двери, как будто хочет ее открыть, но, конечно, не может.
Она убирает руку и прислоняется к двери головой. При этом раздается негромкий глухой стук, и, услышав его, мать Энди говорит с большей настойчивостью:
— Андреас? Эй? 1st jemand da?[36] Есть тут кто?
— Привет. — Это слово само слетает с губ Клэр, и непрошеного приветствия достаточно, чтобы вызвать ответ.
— Привет? Wiirden Sie mich bitte hereinlassen? Ich bin Andreas' Mutter[37].
— Tut mir Leid, aber ich spreche Englisch[38].
Извиняясь, она надеется, что мама Энди поймет безнадежность этого разговора и уйдет. Он не захочет видеть свою мать, в этом она уверена. Ингрид не может оставаться здесь, не может находиться здесь, когда он вернется.
— Вы говорите по-английски? Андреас живет здесь? Андреас. Женщина постоянно повторяет это имя, и оно звучит как совершенно чужое. Может ли человек по имени Андреас быть менее сложным, чем тот, кого зовут Энди? Ей нельзя разговаривать с его матерью: он будет в ярости. Но она не может и лгать.
— Да.
Молчание.
— Меня зовут Ингрид. Я мама Андреаса. Можно я войду?
— Нет, к сожалению, нельзя.
И это правда. Она довольна, что ей не приходится выкручиваться.
— Вы не можете меня впустить?
— Нет.
— Так вы девушка Андреаса? — Пауза. — Или его жена?
Клэр представляет свадьбу, на которой эта женщина и отец Андреаса, заплаканные от счастья, будут сидеть на церковной скамье и обмениваться поздравлениями и объятиями с ее матерью.
— Да, его девушка. — Фраза звучит так, словно она говорит на неродном языке.
— Простите, я не хотела показаться грубой.
— Все в порядке. — Она сама удивляется легкости своего голоса. Он звучит почти жизнерадостно. — Я его девушка.
— Прекрасно. Я имею в виду, я рада, что у него есть девушка. — Пауза. Как вас зовут?
— Клэр.
— Клэр. Очень красивое имя.
— Спасибо. — Ей нравится, как развивается разговор.
Она ни разу не сказала чего-то неправильного.
— Клэр, когда Андреас вернется домой? Мне бы очень хотелось повидаться с ним. Можно я подожду его в квартире?
— Я не знаю точно, когда он вернется. И его нельзя ждать здесь.
— Почему?
Она уже подумывает о том, чтобы вернуться на свое место на подоконнике и спросить телевизионную башню, как именно ей следует поступить. Она не помнит, как выглядит сегодня. Возможно, Ингрид не ожидает, что она будет выглядеть именно так. Клэр почти раздета и уж точно одета не так, как нужно для встречи с матерью Энди. Она не может отпереть дверь.
— Это плохая затея, — говорит она. — Мы не принимаем гостей.
И нгрид не сразу нашлась что ответить.
— Ну… может, тогда вы скажете ему, что я приходила? Я недолго пробуду в Берлине, но очень хотелось бы увидеть его. И еще, Клэр, мне хотелось бы познакомиться с вами, как подобает.
Она думает, что тоже хотела бы познакомиться с Ингрид. В конце концов, она же какая-никакая, но мать. И у Клэр накопилось много вопросов к любой матери. Но, наверное, будет лучше просто спросить у себя самой.