Левша поднялся, отступил на шаг и поднял пистолет.
Макаров посмотрел на мужчину. Подтянув ноги и побледнев, хотя всего секунду назад лицо его было почти свекольного от ярости цвета, тот на глазах осунулся и попыток стереть с лица кровь уже не делал.
– Ты же понимаешь, что я тебя бил до полусмерти и вез в Булонский лес не для того, чтобы в последнюю минуту простить? – пробормотал Левша.
– Сколько ты хочешь? – услышал Макаров и посмотрел на того, кто это произнес, – истекающего кровью человека.
– Что? – после затянувшейся, мучительно долгой паузы произнес Левша.
– Я спрашиваю, сколько ты хочешь, чтобы решение простить было для тебя обоснованным. Миллион евро прямо сейчас? – вытянув руку и осторожно, словно засовывал ее в нору, черноволосый мужчина сунул ее в карман и вытащил с трубкой. От крови волосы его на висках и лбу блестели и вились сильнее остальных. – Сейчас я сделаю один звонок. Ты назовешь номер счета. Туда будут перечислены деньги. Один миллион. Послушай, Филипп, она мертва… Ее не вернуть… Мы деловые люди. Я плачу тебе миллион – ни за что… А ты просто уходишь сейчас. Ты разумный человек, я знаю… Подумай хоть минуту… Я-то все равно никуда не тороплюсь…
Минута тянулась долго.
От потрясения и легкого головокружения из-за непонимания, как Левша может его сейчас не замечать, Макаров поднял руку и положил ее на голову. Он словно стоял в проходе кинозала, опоздав к началу фильма.
– Я все жду, когда ты скажешь, что пошутил.
– Я не шучу, Филипп!.. – вскинулся мужчина. Он говорил, а на губах его надувались и тут же с брызгами лопались пузырьки крови. – Миллион евро! Сейчас!..
Левша сжал челюсти. Макаров видел, как побелели костяшки сжимающих пистолет пальцев…
– Я жду признания, что ты пошутил относительно Мари…
Черноволосый не выдержал и замотал головой, как укушенная слепнем лошадь. Замотал и всхлипнул.
– Прости, Филипп…
– Умрешь, тогда прощу… – тихо проговорил Левша. – Тебе нужно было отпустить ее. Сразу, как узнал… В общем, Дебуа, что для тебя сейчас сделать? Ты понял, о чем я.
– Дай сигарету… И принеси из машины виски…
– Что-нибудь одно, – отрезал Левша. – Не в кабаке.
– Виски. Нет, сигарету… – Увидев перед собой быстро тлеющие «Мальборо», дрогнул голосом: – Нет, Филипп, разреши виски… Подожди хоть пять минут, чтоб забрало… Пожалуйста, я прошу, Филипп…
– Наверное, она тоже тебя о чем-то просила за мгновение до того, как твои скоты…
Макаров видел, как перекосило лицо Левши.
– Она ни о чем не просила!..
Ответ заставил Левшу побледнеть.
Макаров, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, словно оно могло прорваться сквозь могучий гул пальм, наблюдал за событиями, которые происходили на лесной поляне.
Тот, что был в крови, сидел у валуна. С ним о чем-то разговаривал другой, такой же высокий и статный…
Потом второй встал…
– Бах… – прошептал Макаров, глядя, как из головы черноволосого вылетает пригоршня крови. – Бах… – повторил он, наблюдая за стремительно расплывающимся на белой рубашке блестящим пятном.
Он пришел в себя, когда понял, что стоит перед валуном один. Тот, что распластался на камне и раскинул руки в стороны, – уже не в счет.
Развернувшись, Макаров вбежал на пригорок. В десятке метров ниже, уходя в сторону берега, решительно шагал Левша.
Макаров догнал его, когда тот почти подходил к лесу. Ухватившись за рукав черного как смоль костюма от Бриони, он снова ощутил волшебный аромат туалетной воды.
– Левша!..
Тот обернулся, словно ждал этого. И Макаров почувствовал на своем лбу еще не остывший ствол. Перед глазами его перебирали рукоятку пистолета пальцы, и на одном из них сверкал гранями бриллиант…
Макаров поднял взгляд выше «беретты». Светлые волосы, упав на лицо, прикрыли глаза Левши как шторками.
– Как долго ты здесь находишься?
Знакомый, но такой глухой голос. Безупречная французская речь – Макаров не знал французского, но ему почему-то подумалось, что именно безупречная.
– Левша, – уже ошалев от растерянности, проговорил по-русски Макаров. – Это же я… Что здесь происходит? Кто был тот человек? Почему ты… в костюме?… Где ты его взял?
– Русский, – с разочарованием протянул тот и взял Макарова за плечо.
Хватка была жесткой. Попятившись, Макаров вспомнил о своей больной ноге.
– Какого черта делает русский здесь?
Макаров долго колебался, прежде чем ответить.
– Я хотел спросить вас, не видели ли вы здесь женщину лет тридцати, гуляющую с ребенком?
– Гуляющую с ребенком женщину в половине третьего ночи в Булонском лесу? – с подозрением повторил Левша.
– Это не ваше дело, в котором часу я гуляю с женой и детьми. Просто вы здесь единственный, кому можно задать вопрос.
Левша оставил руку Макарова в покое, внимательно посмотрел на него и коротко бросил:
– Вы хотите, чтобы я помог вам найти вашу жену?
– Нет, благодарю.
– Отчего же нет? Ведь вас это тревожит? Почему русскому не помочь русскому в чужом городе? – И он посмотрел на Макарова еще более внимательно.
Тот ответил так, как подсказывало ему его дикое состояние:
– Пошел ты на!.. – развернулся и крикнул в сторону холма, на котором дважды видел мерцание оптики, – он был уверен, что это оптика, но поговорить с собой об этом он решил потом: – Катрин!
Обернувшись и убедившись, что Левша расслабился, Макаров пробормотал, не особенно надеясь на удачу:
– Но сигарету-то у тебя стрельнуть можно?
– Не вопрос. – И тот протянул ему пачку «Мальборо».
Наблюдая за тем, как Левша спускается с холма и заходит в продолжающий буйствовать лес, Макаров дрожащей рукой вынул из кармана зажигалку. Совместить огонек с кончиком сигареты ему посчастливилось только с четвертой попытки.
– Я схожу с ума? – произнес он, поглядывая по сторонам. – Или уже сошел и ночи в этих краях для каждого наступают индивидуально? Второе ближе к истине. – Докурив, он бросил окурок и втер его ногой в траву. Ему хотелось еще добавить что-то об увиденном только что, но тогда ответ на вопрос, сошел ли он с ума, можно было опустить. И без того было ясно, что сошел. – Дорого бы дал, чтобы понять, о чем они говорили…
Наугад выбрав направление, он двинулся в путь. Решив не думать пока о Левше и убийстве, но еще чувствуя на плече неприятное ощущение от хватки Левши, он наугад выбрал направление и отправился в путь…
В который уже раз – наугад…
Ночь наступала так, как ей и положено – не торопясь, но упрямо. Во второй раз за этот день, кажется. Черт знает что происходит, думал Левша, склоняясь к тому, что по голове его ударили крепко. А иначе может ли быть такое, чтобы трезвый человек, без признаков шизофрении, в течение восьми последних часов своими глазами видел, как сгущаются сумерки. Правда, ночь первая длилась не более четверти часа. А потом снова наступило утро. Или день – кто разберет…
Кусая губы, Левша сидел меж двух деревьев и время от времени, уже наплевав на смущение, поднимался во весь рост, когда переставал чувствовать руки. Веревки, которыми они были разведены в разные стороны, удерживали его на виду у всех. Совершенно нагой, испытывая голод, он наблюдал за тем, как несколько мужчин, бродя по колено в воде, пытаются загнать в тупик меж обросших водорослями камней рыбу.
«Интересно, как они будут ее есть, сырой, что ли?»
Это была не самая главная мысль в его голове. Наступала ночь. То есть еще час, и берег будет освещаться только лунным светом. В общем, наступало не самое приятное время.
– Эй, – позвал он девушку с зелеными глазами. Ту, что предложила воды. Дождавшись, когда она приблизится, он процедил: – Милая, я хочу поговорить. Как умерли ваши друзья?
– Тебе ли не знать?