— Что там у вас случилось? — отозвался откуда-то сверху однокурсник Сергей Терентьев.
— Серёжа, спускайся! Веньке плохо! — взволнованно отозвался не на шутку струхнувший Герман.
Выстроившись по обе стороны от безжизненно тела, висящего на стропах, парашютисты что есть мочи стали скандировать: «Веник! Веник!». Не улавливая драматизма разворачивающегося воздушного спектакля, десантники из верхнего эшелона, воодушевлённые криками спасателей, грянули «Из-за острова на стрежень…» Старая казацкая песня, утроив мощь воздушной какофонии, наконец, разбудила несчастного.
— Ожил! Веник ожил! — донеслась победная реляция Терентьева.
— Ну, слава Богу! — отозвался Поскотин и, опустив голову вниз, вновь заорал. — Шурик, ты слышишь — Веник живой!
— Да пошёл он!.. Герой, хренов, — далеко внизу откликнулся Дятлов.
— Гера, это ты? — подал голос воскресший, и, не дожидаясь ответа, продолжил, — старина, ты не поверишь — в моих штанах радость у ремня плещется! Всё как ты и рассказывал! Даже не знаю, что теперь с ней делать!
— Заткнись сейчас же! Что ты орёшь?! Оставь «это» в штанах и не вздумай выбрасывать на лету! В начальство попадёшь — греха не оберёмся! — сдерживая смех, посоветовал приятель, — Да, ещё… Приземлишься — падай на бок, чтобы «счастье» в сапоги не стекло!
Земля стремительно приближалась. Поскотин вытянул вперёд ноги и сгруппировался. Он уже видел, как вдалеке гасит купол парашюта Сашка Дятлов. Лёгкий удар, кувырок, радостный выдох «оба-на!» и счастливый курсант на земле. Наматывая на локоть стропы, он выпрямляется, замечая в ста метрах слева от себя группу офицеров во главе с руководителем сборов подполковником Нелюбовым. Герман приглядывается и — о, ужас! — видит, как перед начальством по стойке смирно замер его друг, младший лейтенант Мочалин. По воле случая воскресший Веник сошёлся с землёй всего в десяти метрах от наблюдательного пункта, откуда руководство следило в бинокли за ходом учебного десантирования. Потрясённые его ювелирным приземлением, офицеры повскакали со стульев и бросились поздравлять бравого десантника. А тому ничего не оставалось делать, как, взяв под козырёк, доложить об успешном завершении тренировочного задания. Это был его очередной триумф. Пока с неба сыпались остальные курсанты, удачливый Мочалин сухой травой вчерне зачищал комбинезон от нечаянного «счастья».
Завершение дня десантника
С лётного поля в казармы друзья возвращались на УАЗике войскового куратора сборов капитана Гордеева. Впечатлённый мастерством Вениамина, он пригласил героя в свою машину и даже предложил подвезти его товарищей. Польщённый Мочалин, оправившись от испуга, вновь обрёл вид каменного истукана и вполоборота величественно восседал рядом с начальством. Гордеев без умолку болтал обо всём, что приходило в его военную голову. При этом словоохотливый водитель оборачивался за поддержкой к Вениамину, не сомневаясь, что его хваткий в десантных премудростях пассажир определённо располагал богатым военным опытом. Мочалин, сидевший в неудобной позе на одной ягодице и не смевший пошевелиться из-за сохраняющегося дискомфорта, вызванного недавней минутной слабостью, изо всех сил старался не разочаровывать руководство. Его веское «Да-а-а… уж!» неизменно завершало каждый эпизод военной биографии капитана, прошедшего суровую школу войны в Афганистане.
Приметив странную позу пассажира, капитан Гордеев участливо поинтересовался:
— Старую рану разбередил, товарищ?
— Да… как-то так… к непогоде обычно…
Капитан сочувственно покачал головой, намереваясь задать следующий вопрос, но Веник, опасаясь разоблачения, его опередил.
— Товарищ капитан, среди нас, как бы, ещё один ветеран присутствует… Тоже «афганец»!
— Кто такой? — удивился Гордеев, не предполагавший, что среди его ничем не приметных седоков затесался ещё один участник военной кампании.
— Да вот, старший лейтенант Поскотин, товарищ капитан.
Гордеев, не выпуская из рук баранку обернулся. Герман осклабился виноватой улыбкой.
— Где служил?
— В Джелалабаде, провинция Нангархар, — взяв под козырёк, начал рапортовать разоблачённый ветеран, — отдельная 66-я мотострелковая бригада. Офицер разведки.
Капитан обернулся. «Не похоже, курсант! Кто же честь отдаёт из положения полулёжа. С Уставом, надеюсь, знакомились?» «Ни единожды! — бодро отрапортовал подчинённый, — Да только про позы отдания чести в нём не прописано».