— Нет, конечно! — согласился Герман, но, не удержавшись, добавил, — Однако ж, разит от него, как от настоящего пропойцы! — И, уже обращаясь к матросу, учтиво поинтересовался — Что ты, Никитич, этим хотел сказать?
— А эта-а!.. Эта-а, панимаишь… — обводя мутным взглядом визитёров, оживился полиглот. — Эта-а Гашек. Читали, надеюсь?.. Что в переводе означает: «Извините, дорогие товарищи, вы идиоты!» Так то! — Затем, вполне удовлетворённый реакцией обескураженных собеседников, не без рисовки добавил, — Куда страна катится?! Уже и классики в забвении! — Наконец, насладившись подавленным видом молодых людей, нехотя изрёк, — Ладно, давайте деньги и можете заселяться!
— Слава Создателю! — обрадовано воскликнул будущий квартирант, передавая четыре сиреневые банкноты в грязные руки просвещённого алкоголика.
— А как же банкет по случаю… так сказать… господа-товарищи?! — живо отреагировал Михаил.
— Никитич! — укоризненно глядя на благодетеля, ворковал будущий новосёл. — Тебе ещё всю ночь объект охранять! Сопрут же что-нибудь ненароком!
— Не сопрут! — уверенно заявил Михаил, — На стройке, кроме меня, иных ценностей не имеется, — и, поводив носом у горлышка поднятой им бутылки, добавил, — Так вы идёте в магазин, или глазки будете строить?
Молодые люди, воодушевлённые неожиданным успехом, поспешили к покосившимся дощатым воротам.
На грани провала
Герман и Вениамин были слушателями первого курса Института разведки, который, несмотря на уникальный статус, не располагал собственным жилым фондом. Ответственность за поиск наёмного жилья возлагалась на самих будущих разведчиков. В рабочие дни секретные студенты проживали на казарменном положении в уютных комнатах загородного общежития, а в выходные — возвращались в семьи. Герман Поскотин — ветеран-афганец — вот уже месяц, как получил майора, а его товарищ, Вениамин Мочалин, ещё не успел освоиться в звании старшего лейтенанта.
И сейчас, друзья, покинув строительную площадку, жарко обсуждали очевидное противоречие между строгими требованиями конспирации и неизбежностью их нарушения при поисках жилплощади.
По мере приближения к магазину Вениамина снова начали терзать сомнения.
— Гера, ты как с этим алкашом познакомился?
— По объявлению.
— Я так и думал! — воскликнул он. — Чистой воды подстава!
— Вряд ли, — неуверенно парировал его товарищ. — Мы с ним уже два раза водку пили…
— А ты считаешь, что все агенты — трезвенники?
— Веня, не в этом дело. У него и жена пьёт… Да и грязь у неё под ногтями…
Последнее обстоятельство почему-то немного успокоило недоверчивого компаньона. Герман же, предваряя новые вопросы, продолжил:
— Ты понимаешь, этот Миша, — он от природы способный. Рассказывал мне, якобы с детства всем интересовался. Ещё в школе латынь выучил. Говорит, увлекался энтомологией, а там всякая букашка своё латинское название имеет. Поступил в МГИМО. Вылетел с третьего курса. Три года служил на флоте. Потом — театральное училище… В училище жену нашёл. Там же, как и все театралы, пить начал. Сперва один, потом — с женой. Вылетели оба: он первым, она — через год. Работал на «Шарикоподшипнике». Отчислили за пьянство. Полгода сидел за угон мотоцикла и мордобой, вышел досрочно. Теперь — сторож.
— Да-а-а! К такой легенде не подкопаешься! — повеселел сутулый. — Его бы в разведку! А для начала — к нам в Институт. Что-то не припомню среди наших студентов подобных талантов…
— Что верно, то верно, Вениамин Вениаминович, мы по сравнению с ним — бездари!
— Да-а-а… уж! — с досадой подтвердил друг и поспешил сменить тему.
— Гер, а Гер, а что это за триметилсатин с аммонием, тот, которым ты Мишке мозги пудрил?
— Триметилксантин — научное название кофе, точнее — кофеина. Аммоний — так, для убедительности.
— А для портвейна научного названия не придумали?
— Не слышал.
Немного помолчав, Вениамин снова вспомнил отставного матроса.
— Гера, что ты перед алкашом бисер мечешь? Не велика шишка. К тому же из бывших «зэков». Ты же, как-никак, целый разведывательный майор!
— Посмотрим, дружок, как ты будешь своего хозяина квартиры задабривать, когда подходящее жильё найдёшь.
— Да я, как бы, и не спешу. И жена у меня в столицу не рвётся.
— Ты только начальству об этом ни слова. Сразу в чёрный список занесут. У нас разведчик без жены — что собака без блох!
Шутка компаньона привела Вениамина в самое хорошее расположение духа. С ним он и открыл двери магазина.
У прилавка друзья долго изучали витрину, которую загораживала дородная продавщица, надменно скрестив руки над опавшей грудью.