Впереди его ждали долгие дни и часы подготовки к полету.
И кто его знает, какие еще сюрпризы ждали его на борту этого необычного транспортного звездолета.
Было десять часов утра по Единому Земному Времени.
Герман чуть приоткрыл свой левый глаз, перевернулся на спину и тупо уставился на мутно-серый шарик, висевший на расстоянии вытянутой руки от его лица.
«А что в моей каюте делает этот чертов облезший глобус» – закопошились в голове лейтенанта сонные мысли.
«Да это же, как его там, новая модификация высокочувствительного пилотского штурвала, – наконец догадался он.
«Точно, штурвал, он и на Марсе штурвал… – продолжая диалог сам с собой, многозначительно изрек Герман. – Вот только от чего он… И почему круглый? И, вообще, где я, черт возьми, нахожусь?»
Герман растерянно огляделся по сторонам, и события прошедших суток начали медленно, но верно выплывать из его памяти…
Назойливый зуммер внешнего вызова буйствовал уже добрых пять минут, прежде чем Герман, наконец, удостоил его своим вниманием.
Наскоро приведя себя в порядок и все еще так до конца и не проснувшись, лейтенант наконец добрался до искрившегося в глубине каюты кристалла сенсор-передатчика и раздраженно бросил в его адрес:
– Ну и кто там еще, черт возьми?
Вас вызывает Плутон – Зеро. Специальная линия связи, – безучастным голосом отрапортовал тот. – Старший инженер Космобазы господин Ли хотел бы обсудить с вами пару вопросов, сэр. Будете с ним говорить?
– Нет, я буду всего лишь любоваться его стереопортретом, – огрызнулся Герман в адрес передатчика, но, быстро сообразив, что машине не суждено понять человеческого сарказма, поспешил добавить: – Давай, соединяй. Поговорю я с этим твоим инженером. Хотя, если честно, и так голова раскалывается, а он тут еще со своими вопросами… Шел бы…
Герман не договорил, предусмотрительно скорчив на своем лице невозмутимую мину.
– Доброе утро, лейтенант, – небрежно отдавая честь, произнес Ли. – Как вам понравился корабль и…
Голографический призрак главного инженера Космобазы ехидно заулыбался, прежде чем закончить фразу:
– … и ваш новый партнер, Герман. Можно я вас так буду называть.
– Почему нет, – благожелательно кивнул Герман, пристально разглядывая своего собеседника.
На вид мистеру Ли было лет тридцать. Он был невысокого роста, имея при этом плотное, хотя и немножко грубоватое телосложение. Держался уверенно, с подобающим его высокому должностному положению достоинством и чванством. Хотя последнее, мистер Ли старался особо не выказывать, с первого взгляда разглядев в лейтенанте Леваневского сильную и достаточно независимую натуру.
– Мне понравился мой новый корабль. Даже несмотря на все его, иногда достаточно странные и пока еще не совсем мне понятные, выкрутасы. Что же касается разных там ТВАРей, обитающих на его борту помимо меня, то…
– А, вы о роботе, лейтенант, – быстро догадался по поводу упомянутых Германом «тварей» инженер. – Не правда ли, очень остроумное название мы дали вашему электронному помощнику. А? Однако, с ним что-нибудь не так? Он позволил себе нечто такое, что вывело вас из себя?
– Он позволил себе такое, за что на Земле я бы обязательно оторвал ему голову! Не будь он, разумеется, машиной! И уж, конечно, немедленно разорвал бы контракт с вашим ведомством, мистер инженер… Можно я вас так буду называть, сэр? – не удержался от соблазна подковырнуть самолюбие своего собеседника Герман.
– То есть?!
– Эта ваша ТВАРЬ, – Герман выдержал паузу, старательно подбирая самые обидные, по его мнению, ругательства в адрес робота и его создателей. – Эта консервная банка с голосовым синтезатором и силиконовой мордой. Эта пластиметовая электронная образина… Ну, в общем, вы поняли, кого, а точнее, «чьих»… я имею ввиду…
С чувством собственного превосходства и нескрываемого презрения, нашедшими свое выражение местоимении «чьих», Герман бросил победный взгляд в адрес мистера Ли. И хотя он не был точно уверен в том, что винительным падежом от местоимения ОНО, которым он окрестил робота, является именно слово «чьих» и, что инженер действительно понял смысл его фразы», в эту минуту лейтенант испытывал искренний экстаз от «ослепительного» блеска своего остроумия и находчивости.