— Да твою мать, откуда у черни деньги на такую броню? — выругался лучник рядом, чья стрела в очередной раз отскочила от вражеских доспехов.
— Сняли с наших трупов под Бродно, — сумрачно ответил ему юноша и посоветовал: — Бей орков, они проще.
Сам, отправив несколько стрел, ранил ещё одного. Звонко отскочила от нагрудника арбалетная стрела, а снизу послышались крики. Лучники оркам не понравились, начали штурмовать их дом. Понадеявшись на парней внизу, Ажинай продолжал стрелять.
В бою среди орков выделялась рослая фигура в хорошей броне, уверенно крушащая строй высших. Обитатель степей явно был под алхимией, судя по силе ударов, что он раздавал своим мечом. Против него выдвинулись усиленные бойцы, и с той стороны ситуацию удалось остановить.
Силы были примерно равны, но к благородным потихоньку со всего города стягивались подкрепления. Люди бежали с семьями, спасаясь от охватившей улицу кровавой вакханалии. Все мужчины становились в строй, и даже многие женщины стреляли из луков у них за спинами, после того, как их дети оказывались в безопасности.
Наступление черни завязло. Даже наёмники им не помогли, не дали они необходимого численного перевеса. В груди юноши затеплилась надежда, что уж в этот раз у них всё получится. Будет честный бой, в котором они, наконец, покажут своё превосходство и выучку.
И тем больнее было увидеть, как с дальней крыши в толпу защитников прыгнула залитая кровью фигура с тесаком в руке. Взлетела высоко в воздух чья-то отрубленная голова, и благородные стали быстро умирать. Пятеро. Десяток. Два десятка. Ублюдок торопился, оставляя за собой много кричащих от боли раненых. Но свою роль тарана он сыграл. А когда прорвался сквозь ряды в тыл, Ажинаю уже всё стало ясно.
На глаза навернулись слёзы бессильной ярости. Сейчас бы гвардейцев, накачанных скверной до упора, они хоть немного могли его сдерживать. Но без них? Битва медленно, но верно, превращалась в резню. Внизу в занятом доме шум боя стал раздаваться всё ближе. Пальцы юноши поскребли пустой колчан. Поморщившись, он взялся за мешочек с алхимией.
Сила. Заживление ран. И редкое снадобье на органы чувств и координацию. Один за другим, он открывал флаконы и глотал. Зашумело в голове, а мир вокруг стал немного замедляться. Методично он снял и упаковал тетиву, закинул лук в налуч и повесил за спину.
Вытащил из ножен саблю и подошёл к лестнице вниз. Прошёл один пролёт, вышел в коридор. Два человека и один орк, прикрылись щитами и, работая копьями и ятаганом, медленно двигались по коридору, отгоняя перед собой двоих благородных с саблями.
Несколько шагов, парирование копья, бросок вперёд и укол над щитом в лицо. Мёртвое тело отлетело назад, а по доспехам звякнул удар копья, но безобидно. Рубящий удар смял стальной горжет и рассёк горло. Парировать ятаган.
По оскалившему клыки наёмнику прилетело от товарищей, и он был вынужден отвлечься. Удар по ноге, подрубая колено, и колющий в открытый в крике рот. Оглянувшись назад, парень увидел, как с крыши спускаются трое лучников, доставая сабли. Так их стало шестеро. Ажинай подобрал тяжёлый щит, и они пошли на прорыв из дома.
Ещё четверо врагов в холле проблемой не стали. Но как только они вышли во двор, им пришлось пробиваться сквозь врагов. Щит принимал удары, а рука, усиленная скверной, разила врагов. Сминая металл доспехов, прорубая щиты. Колющий удар, и вот они оказались посреди своих, пробившись сквозь вражеский строй.
Юноша, выбрав момент, огляделся вокруг и громко, срывая горло крикнул:
— Все отходим в квартал!
Как ни странно, его послушались, и его крик понёсся дальше, транслируемый десятками голосов. Людская масса начала сдвигаться назад. А сам молодой аристократ прикрывал соседей своими доспехами, щитом и атаковал. Только с радостью в один момент заметив, что рядом оказался отец, колющим ударом вогнавший саблю в шею орка.
— Ты был прав, сын! Спасибо, что вернулся. Горжусь тобой, — произнёс мужчина между атаками и парированием.
Ажинай собрался ответить, но его отец, бросив взгляд налево, через мгновение рванулся на юношу сбоку, отбрасывая в сторону. Спустя пару ударов сердца, тесак ублюдка скверны прорубил и смял кольчугу, разрывая плоть и ломая рёбра. Отлетевший в сторону мужчина умер ещё до того, как упал на мостовую.
Молодой аристократ только и успел, что подставить щит под следующий удар. Окованные металлом доски разлетелись трухой, а лезвие продолжало свой путь, сминая наруч, дробя кость руки, а следом металл наплечника и нагрудник.
Ажиная бросило вниз, руку и плечо стегануло болью. Чудовище над ним стальным вихрем прошлось по их отряду, оставляя после себя мёртвых и раненых, да ушло дальше. Юноша же остался лежать на земле, смотря на мёртвое тело отца.